Человеческий цикл

Религия есть поиск духовного, супрарационального, поэтому вполне возможно, что в этой области интеллектуальный разум окажется несостоятельным помощником, который не только в конечном счете, но и с самого начала обнаруживает некомпетентность и в силу своей неуверенности или излишней самонадеянности обречен на блуждания в царстве силы и света, превосходящих его собственные силу и свет. Однако следует признать, что в других сферах человеческого сознания и человеческой деятельности разум имеет право на верховную власть, поскольку они относятся к более низкому плану рационального и конечного или принадлежат той пограничной области, где соприкасаются рациональное и инфрарациональное, где побуждениям и инстинктам человека необходимы прежде всего свет и контроль разума. В собственной же сфере разума — сфере ограниченного знания, науки, философии, интеллектуального искусства — его право на верховную власть, казалось бы, неоспоримо. Но в конечном итоге оказывается, что это не так. Разум может расширить сферу своей деятельности, развить свои силы, стать более уверенным в своих действиях, но в конце концов он неизбежно обнаруживает, что находится между двумя другими силами нашего существа и выполняет в большей или меньшей степени все ту же функцию посредника. С одной стороны, разум является просветителем (причем не всегда основным) и преобразователем наших жизненных импульсов и первичных ментальных устремлений, а с другой — всего лишь орудием зримо не проявленного Духа и предтечей, подготавливающим пути для пришествия его власти.

С особой очевидностью это проявляется в двух сферах, которые при обычном уровне развития наших способностей находятся ближе всего к сфере разума, граничат с ней с той и с другой стороны — т. е. в сферах эстетического и этического существа, поисков Красоты и поисков Добра. Стремление человека к прекрасному достигает наиболее яркого и совершенного выражения в великих искусствах: поэзии, живописи, скульптуре, архитектуре; если же взять это понятие в полном объеме, то нет такой области человеческой деятельности или сферы человеческой жизни, в которых не проявлялась бы красота — при условии, что мы понимаем красоту как в самом широком, так и в самом подлинном смысле этого слова. Безусловно, полное и всеобъемлющее понимание красоты и стремление сделать идеально прекрасными все наше существо и жизнь обязательно должны быть присущи совершенному индивиду и совершенному обществу. Но по сути своей это стремление к красоте не рационально; оно берет начало в глубинных источниках нашей жизни; это инстинкт и импульс — инстинкт эстетического удовлетворения и импульс эстетического созидания и наслаждения. Зарождаясь в инфрарациональных частях нашего существа, эти инстинкт и импульс на первых порах остаются чрезвычайно несовершенными, непросвещенными и примитивными как в созидании, так и в понимании прекрасного. Именно здесь в дело вмешивается разум, чтобы, руководствуясь своим развитым вкусом и верным знанием, различать, просвещать, исправлять, указывать на недостатки и недоработки, устанавливать законы эстетики и облагораживать наше понимание прекрасного и наше творчество. Пока мы таким образом стараемся познавать и исправлять себя, художник, как и поклонник искусства, может считать разум истинным законодателем и, пусть не создателем нашего эстетического инстинкта и импульса, все же создателем нашего эстетического вкуса и его бдительным судьей и наставником. Наши прежние бессознательные и беспорядочные действия он превращает в сознательную деятельность, обладающую рациональной способностью различения как в творчестве, так и в эстетическом наслаждении.