Человеческое, слишком человеческое

Скрытые в пелене дождя небоскребы, ступенчатые пирамиды и сложной формы башни выглядели мириадами светящихся точек, по обе стороны сияли голографические и вполне себе неоновые рекламные щиты, огромные телеэкраны убеждали водителей сидеть смирно, не трендеть по телефону за рулем и не прижиматься к стенам зданий. Я проморгался, привыкая заново ко всему этому великолепию, и вбил координаты в автопилот. Да, меня будут обгонять и подрезать, но, черт возьми, я не в том настроении, чтобы водить ховеркар в многоуровневом потоке. Да и не в той кондиции, если честно. Автопилот подмигнул мне и перехватил управление, а я оперся локтем на ручку и прилип к окну.

Токио-3 не спал. Он просто никогда не спал - тут были вымершие пассажи, целые арки и модули, где даже в час пик не встретишь ни единого человека, но всегда находились места, где люди толпами крутились круглые сутки. Я как-то гнал Еву через заброшенную многоэтажку, где висели календари аж за двенадцатый год, где мебель трещала от прикосновений, где каждый шаг и выдох отзывались клубами пыли. А ликвидировал я его на парковке, в густой толпе старьевщиков, на блошином рынке минус второго уровня.

"Интересно, будь этот Евангелион поумнее, что бы он подумал о своем смертном пути?".

О, он был умен, он даже взял заложника, когда понял, что ему не уйти. Он цеплялся за свое существование, использовал окружающий рельеф и подручные средства - в том числе и людей. Но понять, насколько символичен стремительный бег сквозь пустоту к людям - и к смерти... Увы или к счастью - это слишком круто для Евы. Такие рефлексии - удел блэйд раннера.

- Синдзи, до пункта назначения двести метров.

- Спасибо, - машинально буркнул я виртуальному интеллекту машины и осмотрелся.

Ховеркар выруливал к забегаловке "Трое". Я немного слышал о кабаке, но никогда тут не бывал - ни по работе, ни просто так. Машина нашла свободное место на парковке и лихо ухнула вниз, так что некоторую часть пива мне пришлось сглотнуть повторно. Кривясь от кислятины во рту, я вылез под вялые струи жгучей гадости и повертел головой: негустая клиентура тут в это время: четыре машины всего, и среди них - ховер капитана. Мощный агрегат с форсированным реактором и тремя вертикальными ускорителями. Зачем этот болид нужен Кацураги - ума не приложу, она давно не гоняется лично за Евами, заросла уже бумажками и телеэфирами по самые уши, а ведь нет - все равно тянет красотку на мощные тачки.

Вход встретил меня тугим встречным потоком с легким привкусом химии - кислоту тут с гостей не только сдували, но еще и нейтрализовали какой-то взвесью. Влажную уже маску я стянул с особым наслаждением - люблю, когда на смену горечи дождя приходит смрад забегаловки. Когда масло, когда рыба, когда вся эта вкусная синтетическая гадость бьет в ноздри и сразу хочется жрать в любом настроении - разве только печенка уже совсем шалит или понижал градус накануне.

В "Троих" в этом смысле все было правильно - то есть пахло сильно и пахло едой, несмотря на позднее время. На вид забегаловке было лет пять-семь, не меньше: как раз года эдак с пятнадцатого в моду вошли тяжелые столешницы с якобы кирпичными основаниями. А вот любовь к рожковым осветителям появилась чуть раньше, я еще тогда только академию заканчивал. В целом, было тут мрачновато, неоново и уютно. "Надо бы взять кабачок на заметку", - решил я, изучая зал. Капитан обнаружилась без всяких проблем - эффектная женщина выставила длинные ноги в проход между столиками и запрокинула голову, выдыхая в потолок струйку дыма. "Не по форме", - отметил я и направился к ней. На Кацураги просматривалась серая в полоску тройка, ворот рубашки небрежно распущен пуговиц эдак на пять. Влажный плащ имелся тут же - на вешалке.

- Мода на черные бюстгальтеры, капитан?

Кацураги с прищуром изучила мою внешность, не нашла там ничего особенного, - видимо, совесть искала, - и воткнула сигарету в пепельницу.

- А как же. Кстати, можешь уже садиться, остряк.

"Вот черт, один - один", - подумал я и опустился напротив начальницы.

Подошел официант и с поклоном опустил на стол меню.

- Тоник и бифштекс, - сказал я, не заглядывая в потертую тонкую книжицу.

- Правильно, закусишь выжратое пиво, - одобрительно сказала Кацураги, когда официант исчез. - Вот тогда можно будет и о деле поговорить.

- Трезв и невинен, как преподобный Мерсер, - отрезал я. - Выкладывайте.

Капитан улыбнулась уголком рта:

- Ну что ж, раз так, то лови.

По столешнице ко мне скользнул кожаный прямоугольник, и мне даже не потребовалось его разглядывать, чтобы понять, что это. Уж свой жетон я узнаю.

- Умильно рыдаю, капитан. Это что - все? Я снова в строю?

- Мне нужно еще и извиниться? - Кацураги приподняла бровь и, наклоняясь вперед, уперла локти в столешницу. - Или тебе приказ зачитать?

Дождь скорее пропустит три дня подряд, чем Мисато Кацураги обойдется без издевки, произнесенной тяжелым тоном. Я примирительно поднял руки, так что тарелку с синтезированным мясом мне подсунули как раз вовремя. А еще слева нарисовался шипящий бокал, и это было прямо-таки замечательно.