Человечество: История. Религия. Культура. Древний Рим

Затем была начата война против рутулов и осажден их город Ардея. Сын Тарквиния Секст находился при войске. Распущенный, не привыкший отказывать себе ни в одной из прихотей, он тайком приехал в Коллацию и изнасиловал Лукрецию – жену уважаемого всеми сенатора Тарквиния Коллатина, своего родича. Сокрушенная горем Лукреция покончила с собой.

Это преступление переполнило чашу терпения римлян. Во главе восставших колатинцев встал племянник царя (сын его сестры) Юний Брут. Отряд коллатинцев под его предводительством прибыл в Рим. Узнав о преступлении Секста Тарквиния, все римляне взялись за оружие и вынесли в 509 г. до Р.Х. постановление об изгнании царя Тарквиния вместе с супругою и детьми. Когда весть о случившемся дошла до царя в лагерь под Ардеей, он, встревоженный, поспешил к Риму. Брут, узнав о его приближении, пошел окружным путём, что бы избежать встречи. Перед Тарквинием ворота не отворили, а со стен ему объявили об изгнании. Брута, напротив, с радостью приняли в лагере. Войско в тот же день примкнуло к восставшим горожанам. Царскую власть объявили уничтоженной. Тарквинии удалились в изгнание в Цере, а в Риме были избраны два первых консула – Луций Юний Брут и Луций Тарквиний Коллатин. (Ливий: 1; 46–60). Но потом, когда был проведен закон об изгнании всех Тарквиниев, Коллатин должен был бежать из Рима, а вторым консулом стал Публий Валерий Попликола.

Тарквиний не сразу смирился с потерей царской власти. Он поехал просителем по этрусским городам, и вскоре вейяне и тарквинийцы согласились оказать ему помощь.

2. Римская республика в V–III вв. до Р.Х

Первые консулы. Война с Порсеной

1) Первые консулы. Луций Юний Брут

Личность первого римского консула 509 г. до Р.Х., само имя которого стало символом свободы и тираноборчества, уже в древности была окружена многочисленными легендами. Тит Ливий рассказывает, что Луций Юний, будучи на самом деле богато одаренным человеком, но желая сбить с толку своего подозрительного дядю (казнившего среди многих других его брата) прикинулся глупцом и почти что идиотом. Эту неблагодарную роль он играл в течение многих лет и даже принял прозвище Брута – «Тупицы». Но когда Брут увидел мертвое тело Лукреции, он внезапно сбросил маску. Схватив окровавленный нож, которым она закололась, Брут будто бы воскликнул: «Этой чистейшею кровью клянусь, что отныне огнем, мечом, чем только сумею, буду преследовать Луция Тарквиния с его преступным потомством, что не потерплю ни их, ни кого другого на царстве в Риме». Принесенной клятве Брут остался верен до конца.

Приняв знаки консульской власти, Брут не менее горяч был как страж свободы, чем прежде как освободитель. Сначала он заставил граждан присягнуть, что они никого не потерпят в Риме царем. Затем, чтобы само многолюдство сената придало сил сословию, поредевшему из-за царских бесчинств, он пополнил число сенаторов знатнейшими из всадников и довел число его членов до трехсот.

По решению сената Брут предложил народу объявить изгнанниками всех, принадлежащих к роду Тарквиниев. В центуриатном собрании он взял себе в сотоварищи Публия Валерия.

Неожиданно в город явились послы Тарквиния и потребовали теперь уже не возвращения царя, а хотя бы выдачи царского имущества. Сенат, выслушав их просьбу, совещался несколько дней: не вернуть имущество значило дать повод к войне, а вернуть – дать средства и вспоможение для войны. Тем временем послы заняты были другим: въяве хлопоча о царском имуществе, втайне строили козни, готовя возвращение царской власти. С просьбами будто о явном своем деле они обходили дома, испытывая настроения знатных юношей. Кому речи их приходились по душе, тем вручали они письма от Тарквиниев и сговаривались о том, чтобы ночью тайком впустить в город царскую семью.

Сперва этот замысел был доверен братьям Вителлиям и Аквилиям. Сестра Вителлиев была замужем за консулом Брутом, и от этого брака были уже взрослые дети – Тит и Тиберий; их тоже посвятили дядья в свой заговор.

Между тем в сенате взяло верх решение выдать царское имущество, и послы воспользовались этим поводом задержаться в городе, испросив у консулов срок, чтобы приготовить повозки для царского добра. Все это время проводят они в совещаниях с заговорщиками, настойчиво требуя от них писем к Тарквиниям. Эти-то письма, данные в залог верности, и сделали преступление явным.