Человек: 1. Теория большого надувательства

Неожиданно перед ним предстала река. Река, ещё вчера искрившаяся на солнце, катившая свои зеленоватые воды в море, сегодня казалась мёртвой и мрачной, она парила. Вода была грязно-пепельного цвета, как от сажи и копоти, носящихся в воздухе и оседающих на ней, так и от отражающегося аспидного неба. С левой стороны высился мост, точнее то, что от него осталось – из воды торчали сваи, разорванные рельсы неестественно выгибались, обгоревший локомотив и четыре пристёгнутых к нему вагона образовывали цепочку, один конец которой размещался на мосту, другой уходил на дно реки. Вид у вагонов и локомотива был ужасный.

Он решил пойти направо, вдоль реки, здесь почти не было завалов, мешающих нормальному ходу. Радио– и телестанции не подавали никаких признаков жизни. Человеческих существ, а также движущихся объектов не просматривалось, несмотря на то, что он всякий раз менял увеличение, заглядывая во все подозрительные места.

Он попробовал связаться со спутником. Линия функционировала! В его мозгу, не в голове, а там, внутри тела, имелся небольшой банк данных с телефонными номерами своих знакомых. Он позвонил в Россию, Японию, потом в Канаду и Аргентину. Везде молчали! Он набирал цифры снова и снова, опять и опять. Никакого ответа!

«Разве такое возможно?! Я не могу постичь смысла в случившемся! То, что свершилось, самая громадная глупость, сделанная людьми! Самоубийство! Как они пошли на это? Ведь оно не свойственно человеку! Кто начал первым? Теперь не определишь, просто некому определять. Да и какая разница, чья ракета взлетела раньше: русская, американская, китайская, корейская или арабская?! Что толку, если сначала надавил на кнопку Бен Гаден или президент Соединённых Штатов?! Кому стало лучше? Кто победил? Победил холокост! – подумал он. – Войну развязал, конечно, конкретный человек, с именем и фамилией, но были и те, кто подталкивали его к этому безумному шагу, такие же маньяки, как и он, и были те, которые спокойно ждали, когда, наконец, он решится, чтобы самим поучаствовать в бойне. Поэтому главы государств, обладающие дичайшим правом распоряжаться чужими жизнями, воспользовались шансом посходить с ума.

Нельзя считать только Гитлера единственным автором второй мировой войны, правительства других стран планеты, преследующие свои корыстные преступные цели или сохраняющие нейтралитет, не менее его виноваты в её возникновении. Однако игры с ядерным оружием заканчиваются всеобщей смертью. Кто оказался в выигрыше? Кучки подонков, сидящие в бункерах на разных континентах, не знающие теперь, хватит ли им еды, кислорода и водки, чтобы дождаться того момента, когда им будет можно вылезти на поверхность без антирадиационного костюма и противогаза, заменившие себе солнечный свет на лампы дневного света, наполненный запахами воздух на затхлую атмосферу подземелья? Сгорело всё живое: люди – дети и взрослые, мужчины и женщины, чёрные и белые, верующие и атеисты, дураки и умные, честные и лживые, смелые и трусы, евреи и истинные арийцы, коммунисты и националисты, карлики и гиганты, нищие и богатые; сгорели птицы, животные, насекомые, те, что плавали, бегали, летали; сгорели деревья, кустарники, трава. Зачем они это сделали?! Ведь каждый знал, что в случае если разразится третья мировая, атомная война, победителей не будет, однако они допустили всесожжение!»

Его цепкий взгляд уловил неясное движение. Ближе к Темзе, на набережной, что-то слабо шевелилось. Он направился туда. Сперва он даже не понял, что это. Что-то обожжённое, большое, в крови, но, главное, живое, возникло перед объективами. Это был ворон. Вернее то, что несколько часов тому назад называлось вороном. Взрыв поджёг оперение и сбросил птицу на землю. Ворон не кричал, не стонал, он просто дрожал от боли, пытался взмахнуть крыльями и не мог. Жить ему оставалось недолго. Ворон повернул голову, всю в ожогах и сгустках запёкшейся крови, в сторону подошедшего, посмотрел ему прямо в глаза, как бы спрашивая, ты, человек, самое умное существо в мире, зачем ты это сотворил? Алекс не выдержал укоряющего взгляда птицы. Если бы он умел плакать, он бы, наверное, заплакал. «Нет воронов, нет Британии», – печально подумал он.

Он отправился дальше. Впереди всё видимое пространство было окутано густым чёрным дымом, близлежащие дома горели особенно сильно. Об аллее из деревьев напоминали лишь крючковатые пни, встречавшиеся на пути через равные расстояния. Он вошёл в плотное облако дыма. Куски копоти попадали на линзы, поэтому ему постоянно приходилось их протирать. Видимость была отвратительная. «Господи! – подумал он. – За что ты наказал бестолковых детей своих?! Да, они были грешниками, это верно, но разве не было среди них невинных душ, чистых и незапятнанных скверной? Почему ты всех уровнял?!»

Сквозь постепенно редеющий чёрный дым он вдруг различил нечто высокое и величественное. Он прошёл ещё дальше, чтобы получше рассмотреть. Теперь стена из копоти и сажи оказалась у него за спиной. «Чёрт возьми! Не может быть! Невероятно!