Человек

— Не торопись, Сергей. Дойдем и до твоей канители. Слушай дальше. Я обнаружил некоторые закономерности в чтении линий реальности, используя которые можно заглядывать в будущее гораздо дальше. Дело в том, что развитие действительно идет по спирали, как говорил старина Энгельс. Но он лишь повторил спустя почти две тысячи лет уже сделанное мной открытие. Спираль накладывается на спираль. И так многократно. В этом вся сложность. Даже Высший маг видит только часть, лишь малую толику протяженности спиралей реальности. Поэтому для него они действительно выглядят прямыми, либо слегка изогнутыми линиями. Как в геометрии Лобачевского. Не знаком с ней? Зря… Стоило мне догадаться, что надо рассматривать картину в общем и для меня линии превратились в спирали. Точнее в невообразимо сложные их клубки, переплетения. Думаю, что увидеть картину в целом мог бы и маг Первого, а может быть и Второго уровня Силы. А вот прочесть… фиг вам, как говорится, — засмеялся Радомир, — Тут нужен более тонкий инструмент. То есть я. Или ты. Но это со временем.

Заворожено слушавший Данилова Сергей, услышав слово «время» вздрогнул и посмотрел на часы, а потом на Радомира.

— Не беспокойся, — махнул рукой генерал, — до их высадки еще целый час. Ну… плюс минус четверть часа.

Он засмеялся, видя вытягивающееся лицо Муромцева, и пояснил:

— Это тоже спирали реальности. Там есть почти все, — и пообещал. — Я тебя научу, если останемся живы. Обязательно.

— Обязательно научите или обязательно останемся живы? И кстати, если уж вы видите так далеко, то должны видеть и что будет после вторжения? — как ему казалось, резонно заметил Сергей.

— Не так, — покачал головой Данилов. — Видеть, то я вижу. Да и вся Инквизиция сейчас наверно изучает будущую реальность. Любой сильный маг, да и не только сильный. До высадки всего-то шестьдесят минут. Забыл? Только вот дальше ничего не разобрать, Сережа. Такое множество вариантов, что даже мне не под силу. И все завязано на тебе, майор. Поэтому все и зависит от только тебя.

Радомир помолчал и продолжил:

— Не будем отвлекаться. Слушай дальше. Разобравшись с ближайшим будущим, я постепенно переносил сферу своих интересов все дальше и дальше. И вот к началу новой эры постепенно добравшись до вашего двадцатого века обнаружил, что череда в общем не связанных между собой случайных событий может поставить все человечество, а с ним и Иных на грань исчезновения. Повторюсь, что установить точную причину тогда было невозможно. Спирали реальности показывали лишь появление на Земле посторонних и крайне вредоносных существ.

— Так ведь очевидно, что им, неоткуда, взяться, кроме как из космоса! — безапелляционно заявил Муромцев. — Можно было бы и догадаться.

— Не так все просто, дорогой мой, — грустно заметил Радомир. — Это вы сейчас хороши и такие сообразительные с вашими компьютерами, ракетами, нанотехнологиями и прочими чудесами науки. Вроде клонирования и ядерных реакторов. Да в придачу с университетскими дипломами в карманах. Ты, Сергей, и представить себе не можешь сознание людей, в том числе и Иных две тысячи лет назад. Какие звезды? Какие инопланетяне? Уровень человека времен Христа и Пилата — это максимум своенравные боги и всевозможные пророки, которыми, кстати, я имею в виду пророков, конечно, а не богов, — уточнил маг, — кишмя кишели тогдашние города, как, сейчас, Нижний Новгород тараканами. Так что даже я, далеко не самый последний маг на планете представлял себе небо, лишь как купол. Твердь небесную так сказать. С дырками вместо звезд.

— Допустим, — не сдавался Сергей, — но вы же не могли не видеть по линиям реальности, что произойдет дальше!

— Мог, — охотно согласился Радомир.

— Ну!

— Мог, но не видел, — Данилов поерзал в кресле и пояснил. — Говорю же тебе, что после появления Трванов, которое выглядит, как крайне запутанный узел спиралей реальности понять ничего нельзя. Далее в будущее почти все они обрываются… и… толкуются крайне неоднозначно, — генерал помолчал и продолжил. — И все… понимаешь, все спирали, во-первых, завязаны на тебе, а во-вторых… впрочем, это неважно. Ты должен понять, что все, что мне доподлинно известно я рассказываю. А баламутить тебя всевозможными домыслами не имею права. Да и если быть честным до конца, то и не хочу.

Радомир строго посмотрел на Муромцева и продолжил: