Человек 2.0. Перезагрузка. Реальные истории о невероятных возможностях науки и человеческого организма

Наконец Амато набрел на имя Дарольда Трефферта, признанного во всем мире эксперта по «синдрому саванта [«гениального идиота»]», при котором люди, проявляющие ту или иную степень умственной отсталости, демонстрируют незаурядные таланты и умения. Амато тут же отправил специалисту электронное письмо. Скоро он получил ответы на свои вопросы. Трефферт, к тому времени уже ушедший на покой после работы в Медицинской школе Висконсинского университета, заочно диагностировал у Амато «приобретенный синдром саванта». Он сообщил, что науке известно около 75 случаев, когда самые обычные люди после черепно-мозговой травмы внезапно обретали новые умения, которые могли бы показаться почти сверхъестественными: блистательный художественный талант, великолепное владение математикой, фотографическую память или просто необычайно сильные творческие способности. Один человек с приобретенным синдромом саванта (он бросил школу в старших классах, а потом его жестоко избили грабители) — единственный известный обитатель нашей планеты, по-настоящему умеющий рисовать сложные геометрические узоры, именуемые фракталами (кроме того, он утверждает, что обнаружил ошибку в расчетах числа «пи»). Инсульт превратил другого человека из тихого мануального терапевта в знаменитого «визуального артиста» — художника, чьи работы появляются в изданиях вроде The New Yorker, а также во многих галереях (и продаются за тысячи долларов).

Нейробиологические причины приобретенного синдрома саванта изучены плохо. С помощью Интернета Амато и ему подобные могли легко связываться с исследователями, изучающими савантов, и получать доступ к усовершенствованным методам сканирования мозга, которые позволяют этим ученым хотя бы начать вглядываться в эти уникальные нейронные механизмы в ходе их работы. Отдельные специалисты даже приступили к разработке экспериментов, призванных изучить весьма интригующую возможность: не исключено, что во всех нас дремлет творческий гений, лишь ожидающий момента своего пробуждения.

* * *

Слова «творческая способность», «креативность» применяются для описания самых разных талантов, но когнитивные психологи и нейропсихологи, исследующие эти явления, в последние годы приложили немало усилий, чтобы вывести четкое определение, позволившее бы им корректно изучать данный феномен и заложить основы для корректных научных исследований, которые могли бы сообщить нам о мозге нечто новое. Большинство экспертов сходятся во мнении, что всякая разновидность креативности должна содержать два компонента. Во-первых, речь должна идти об умении сочетать разнородные идеи по-новому. Во-вторых, эта новая комбинация, новая идея, новое понимание должны быть еще и «полезными». Как пишет в своей статье 2005 г. Элис Флаэрти из Гарвардской медицинской школы, этот критерий «Проводит границу между креативностью и простой эксцентричностью или душевной болезнью (в двух последних случаях новизна не сопряжена с практической пользой)».

«Если вы додумались использовать рычаг для того, чтобы сдвинуть с места камень, для кроманьонской цивилизации это может считаться открытием, — отмечает она. — А для современной нет».

Согласно одной из популярных моделей креативности, творческий акт можно разделить на четыре стадии: подготовка, инкубация, озарение и подтверждение (оценка). Вероятно, каждый этап опирается на свой набор нейронных субстратов и может изучаться отдельно.

«Креативность — это не одна вещь, а множество, — замечает Реке Джанг, нейропсихолог. из Университета Нью-Мексико, занимающийся изучением творческой способности человека. — Это не просто какой-то момент, когда вы кричите:,Ага!“. Недостаточно просто сидеть, ничего не делая, ни о чем особенном не думая и позволяя своему разуму бесцельно блуждать. Очень важен сам этот многостадийный процесс».

Тем не менее, представляя себе этот вдохновенный акт рождения чего-то нового, мы часто воображаем именно две срединные его стадии. Инкубация — расслабление, которое следует за подготовительным этапом и позволяет разнородным идеям смешиваться и сливаться. А озарение — стадия, когда эти новые комбинации мыслей и идей, кристаллизуясь, всплывают на поверхность нашего сознания. Легенды рассказываются именно о таких моментах, когда великих художников и мыслителей осеняет, когда вдохновение нисходит к ним словно бы из ниоткуда.

Согласно одной из таких легенд, древнегреческий математик Архимед нежился в ванне, когда ему вдруг явилась мысль, что объем любого предмета неправильной формы можно определить, измерив объем вытесняемой им жидкости. Озарение стало настолько внезапным, что Архимед «радостно выскочил из сего сосуда и, возвращаясь домой нагим, громко восклицал, что нашел искомое, вновь и вновь повторяя греческое слово „Эврика!“ (,Нашел!“)»: это знаменитое описание приводит древнеримский архитектор Витрувий.