Человек без башни

Вскоре сумерки стали такими густыми, что невозможно было разглядеть лиц сидящих в лодке. В темноте лодка пару раз сталкивалась с какими-то препятствиями: то ли с крокодилом, то ли с бревном, то ли… Путешественники причалили к берегу, растолкали дрыхнущего Чебурека и высадились на берег. Его все еще пошатывало от удара о ствол дерева и листьев коки. Бедолага никак не мог понять, где он и что с ним? Во рту было гадко, голова гудела, перед глазами в дьявольской пляске скакали маленькие мушки. Его знобило со страшной силой. Он уже натянул олимпийку, джинсовую куртку, парашют, сел вплотную к костру, разведенному Бенедиктовым, но никак не мог согреться. Без аппетита, что случалось с ним очень редко, он проглотил ужин, который тут же попросился наружу.

– Мальвин, – жалобно произнес он, – у нас это… водочки или спиртику не найдется? В лечебных целях. Плохо мне, помру я…

Как всегда, влез Громила:

– Тебя что, в детском садике не предупреждали – не суй что попало в пасть? Тащишь в рот гадость всякую, потом ноешь.

Мальвина, которой за целый день надоели эти придурки, их ссоры, их нытье, их болячки, молча подала Чебуреку металлическую фляжку, желая, чтоб все скорее угомонились.

Чебурек, отвинтив дрожащими руками пробку, сделал жадный глоток, потом еще и еще один, торопясь, пока Мальвина не отобрала фляжку назад.

– А я? – возмутился Громила. – Мне, между прочим, для дезинфекции организмуса тоже надо!

Он выдернул фляжку из слабых рук товарища, сделал пару глотков:

– От, це дило! То, шо дохтур прописал, – произнес он и передал Бенедиктову, тот не стал отказываться. Мальвина не стала спорить, лишь бы заткнулись поскорее.

Они быстренько разбили палатку, накидали листьев и улеглись. Мальвина, как всегда, дежурила у костра первой. Аскольду в душную палатку к Чебуреку и Громиле идти не хотелось. Куда приятнее было хотя бы посидеть с молодой девушкой у костра на свежем воздухе, о том, чтобы с ней полежать у костра, речи уже давно не шло (Бенедиктов почти смирился с поражением).

– Долго нам еще в «маугли» играть? – спросила она у Бенедиктова.

Аскольд был рад любому поводу заговорить. Он достал прибор, настроил и… вздрогнул. Точка, которая несколько дней указывала северное направление, сейчас мигала совершенно в другом направлении. Вот еще утром и днем Тюфяков был где-то на одной прямой с ними, а сейчас выходило, что им нужно не плыть по реке, а углубиться в джунгли, пройти через горы и спуститься к океану с другой стороны. Причем, половину пути им придется проделать в обратном направлении, то есть возвращаться по своим следам. Расстояние они пройдут небольшое, но времени затратят почти сутки.

Девушка сразу же почувствовала, что произошло неприятное. Она заглянула через плечо Аскольда на экран и поняла, в чем дело. Мальвина достала карту. Так и есть, Тюфяков теперь с той стороны острова, отделенной от них горной цепью. С рекой придется распрощаться, а это значит, что путешествие затягивается. Пешком им понадобится в два раза больше времени и как минимум в два раз больше усилий. И нет шансов, что их маленький отряд дойдет туда в полном составе. Впрочем, Мальвину этот аспект путешествия не тревожил. На войне, как на войне. Тем более, что по плану она должна вернуться в Ферск без свидетелей…

Наутро Мальвина объявила Громиле и Чебуреку об изменении маршрута. Те восприняли новость спокойно.

Человек ко всему привыкает, «охотники за Тюфяковым» привыкли и к духоте, и к ниоткуда налетавшему проливному дождю, и к мерзости копошащейся у них под ногами, снующей туда-сюда, и к комарам с мошкарой, ночами не дающей спать. Но вот к чему они никак не могли привыкнуть – к отсутствию курева. Те небольшие запасы, которые они взяли с собой в дорогу, давно закончились. В принципе, сильно курящих было в команде только двое – Бенедиктов и Громила. Мальвина, как спортсменка, не признавала курение, хотя при надобности могла закурить. Чебурек же, вынесший еще со школы твердое убеждение: курение – медленная смерть; и капля никотина убивает лошадь, не признавал сигарет. На дух не переносил. К тому же привычка это не только вредная, но и дорогая. Практичный паренек предпочитал на ту же сумму покупать съестного. А при постоянном чувстве голода, что вполне нормально для здорового, растущего организма, каковым Чебурек являлся, проблема курения отпадала надолго.

Что только не делал Бенедиктов, чтобы хоть как-нибудь утолить никотиновую ломку. Связками лопал бананы, папайи, манго, грыз орехи, жевал все, что казалось съедобным. Было удивительно, как за все это время он ни разу не съел чего-нибудь ядовитого. Громила переносил антиникотиновую пытку более стойко. Он выплескивал всю свою негативную энергию на Чебурека, зло подшучивая над ним. Подкованный в биологии и этнографии Громила, казалось, наконец-то нашел выход. Произошло это совершенно случайно, как-то раз они развели костер возле неказистого деревца. Топливом послужили сухие ветки с него. Истосковавшийся по табачному запаху, нос Громилы уловил похожие ароматы.