Человек без башни

– Ты как маленькая, конечно кофе. Настоящий, из дядькиных запасов. Воровать, так воровать, все равно он мне башку отвертит.

Ядвига прихлебывала горячий напиток из железный кружки и с каждым глотком возвращалась к жизни.

– Достал оружие? – спросила она, допив все до последней капли.

– Достал, достал. «Калашников» и парочка гранат. Гранаты правда так себе, ерундовые. Зато у автомата полный магазин.

Мальвина осмотрела автомат, да, надежный «калаш». Спасибо дяденьке Калашникову за изобретение. С такой игрушкой можно не только Тюфякова освобождать…

– Ну, спасибо тебе, Кузя, вернее Кузьма. Как по батюшке не знаю… До свиданья, может еще свидимся…

– Не понял, чего это ты со мной прощаешься… Я с тобой пойду.

– Нет, на это я пойтить не могу! Я и так твоим гостеприимством и добротой злоупотребила, ежели в поселке прознают, что ты мне помог, писец Котенку. Никто не посмотрит, что ты кок отменный, пристрелят и кирдык, полный причем.

– Не узнают, все равно на меня косятся… Все считают, что твой побег не обошелся без моей помощи… Так хоть за дело теперь…

– Кузьма, понимаешь, я ведь тебя с собой забрать не смогу… Мне тебя брать некуда… Я сама незнаю как с этого острова двинуть… А лишнюю ответственность за тебя брать не могу… Могу слово дать, что если удастся отсюда выбраться, о тебе не забуду, вернусь за тобой или пришлю кого…

– Ничего мне этого не надо, – произнес Кузьма. – Нам с острова все равно ходу нет, только через суд. Я ведь тоже в нападениях на корабли участвовал, а в тюрьму я не пойду. Лучше тут. Но помочь я тебе все равно должен, понимаешь, ты ко мне одна по-человечески отнеслась… Не спорь со мной, все равно бесполезно, – произнес Кузьма, доставая второй автомат. – У меня даже оружие есть.

– Ладно, черт с тобой, – ругнулась девушка, времени на споры не оставалось. – Возьми бутылку водки и положи туда вот эти таблеточки, снотворное. Какую-нибудь закусь возьми.

Они вышли в ночь и двинулись к сараю где томился несчастный Тюфяков. В поселке было тихо. Они подошли к сараю, возле стены которого сидел здоровенный мужик. Мужик явно дремал, опершись щекой о приклад автомата.

– Кто это? – тихо произнесла девушка, вглядываясь в лицо часового.

Кузьма напряженно вглядываясь в темноту, рассмотрел мужика:

– Щербатый, Щерба, – так же тихонько ответил он.

– Так, – тихо произнесла Ядвига. – Сейчас мы бессмертную комедию всех времен и народов разыграем, «Кто на новенького» или «Третьим будешь?». Готовься.

Ядвига пошатываясь вышла к самому сараю и затянула хрипловатым голоском, изображая подвыпившего мужика песню: «Йо-хо-хо, и бутылка рому… Тринадцать человек на сундук мертвеца…» В руках она держала бутылку водки.

Дремавший Щерба проснулся то ли от пения, то ли от запаха водочки.

– Чего разорался, – рявкнул он, – внимательно наблюдая за перемещениями бутылки в руках Ядвиги.

– Подумаешь, какие нежности, уже попеть человеку нельзя…

– Нельзя, тут объект. Пошел отсюдова…, а не то… – Щербатый клацнул затвором.

– Подумаешь, какие нежности… – пьяненько захохотав, произнесла Ядвига, – Я между прочим… сообразить хотел… Ну у тебя объект… – Ядвига сделала вид, что собирается удалиться, унося с собой бутылку…

– Эй, как тебя, постой… – торопливо вскакивая, крикнул мужик. – Я же пошутил, шуток не понимаешь? Чудила…

– Ах, ты еще… и обзываешься… ик, а не пошел бы ты… – снова повернулась Ядвига, сделав пару нетвердых шагов.

– Стой, мужик, будь человеком. Я тут продрог как собака… Все отмечают, а я тут, как лох чилийский… как дурак ни в одном глазу…

Пока Щербатый бегал за Ядвигой, Кузьма тихонько разрядил его автомат, аккуратненько приставил к стеночке сарая, как и было. Ядвига, которая внимательно следила за манипуляциями Кузьмы, развернулась к Щербатому и подала бутылку, приглашая глотнуть. Тот сделал один, второй, третий глоток и через пару минут полбутылки как не бывало.

– Ты закусывай, закусывай, – приговаривала Ядвига, запихивая Щербатому в рот кусок сала.

Через пять минут снотворное начало действовать и Щербатый заснул, с салом во рту. Ядвига ловко связала его, использовав колбасу в качестве кляпа.

Они с Кузьмой открыли дверь сарая, сбили замок.

В этот момент где-то в стороне застрекотал автомат, потом второй, третий. Послышались выстрелы, взрывы, где-то далеко заполыхал пожар.

Любопытствовать было некогда, Кузьма нырнул в подземелье, растолкал спящего Роберта и выволок его наверх.

– Яна, Яночка, думал, и не свидимся уже, – обнимал девушку Роберт, на его щеке предательски дрожала скупая слезинка. Роберт заросший, бледный похудевший, шатающийся от голода напоминал заключенного в лучших традициях отечественного кинематографа про войну.

– Некогда сантименты разводить, – ответила девушка, увлекая мужчин из сарая.

– Не фига себе, костерчик! – присвистнул Кузьма, разглядывая зарево пожарища. Не иначе как оружейны склад горит. Вот это диверсия, так диверсии. Если это сделали не мы, тогда кто же? – сам собой разговаривал потрясенный поваренок.

Наблюдать, как горят склады, было некогда. Ядвига дернула Кузьму за руку и произнесла: