Человек без дождя

Информация об утиной грудке напомнила о том, что желудок пуст, но сможет ли кусочек птицы помочь слегка унять нервы? Алена подумала, что решить этот вопрос можно, только заглянув в холодильник, если аппетит проснется – значит, нужно поесть, если нет, то и не надо. У мамы она лишь выпила чашку невкусного чая и высосала половинку лежалого апельсина, поесть по-человечески не позволили нервы. У Динки Алена чувствовала себя куда спокойнее, может, и вправду стоит немного перекусить? А то ведь, не ровен час, нервяк смешается с гипогликемией и она вместо того, чтобы выкручиваться из ситуации, завалится в обморок. Ну обморок – это, конечно, перебор, не тех Аленка Наливайченко кровей, чтобы, как барышня, в бесчувствие впадать, но голова может закружиться, такое с ней бывает. А сейчас она должна быть в форме. Алена нашла в Динкином холодильнике много чего пригодного для завтрака: мягкий французский сыр, черную булочку, паштет, уже упомянутую утиную грудку. Все это она выложила на столик, присовокупив еще и несколько помидорок черри. В боковом отделении холодильника скромно, словно кефир какой-нибудь, стояла початая бутылка красного вина, на этикетке которой под мудреным французским названием было написано знакомое с недавних пор слово «Медок». С таким вином ее познакомила Динка, и Алена по достоинству оценила его великолепные вкусовые качества. Необыкновенное вино, что и говорить. Она и сама бы пила такое, если бы цены на него не были такими астрономическими. Алена не удержалась, вынула бутылочку, налила себе в стакан, выпила и зажмурилась от удовольствия. Кофе не хотелось, сердце и без того колотилось как бешеное. Алена заглянула в Динкин заварник и учуяла тонкий аромат жасмина. «Попью, пожалуй, чаю, – подумала она, – но сначала приведу себя в порядок». У матери она была лишена возможности нанести нормальный макияж, поэтому, накрыв на стол и оставив чайник закипать, Алена пошла в ванную: у Динки чертова уйма всякой французской всячины, надо хотя бы выглядеть по-человечески. Это должно сделать ее собранней. В ванной Алена увлеклась и решила, что негоже прихорашиваться на грязную голову. Она выбрала пахучий шампунь, бальзам, пристроилась перед раковиной, но внезапно передумала и пошла в душ. Она слегка успокоилась, но не потому что мысли пришли успокоительные, а потому что ровный шум воды и действия отвлекали от раздумий. Алена справилась с мытьем, вышла из душа и разглядывала себя в зеркале, когда в дверь кто-то позвонил. Она дернулась было, но тут же вспомнила, что Динка дверь не закрыла, значит, звонит не она и открывать не надо. Звонок повторился, и вместе ним Алену накрыла новая волна волнения – дверь-то не заперта. Кто может прийти к Динке в такую рань? К ее подруге даже в урочный час не приходят без предварительного звонка, и вообще Динка прекрасно обходится без гостей, она этого не любит. В этом плане сама Алена – исключение. «Не меня ли тут ищут? – подумала девушка и стала закругляться с наведением красоты. – Надо предупредить Дину, что к ней кто-то пришел. Надо сказать, чтобы она обязательно отвертелась от визита и никому не говорила, что я в этот момент у нее дома».

Алена выскочила из ванной, и первое, что ей бросилось в глаза, – это завихряющиеся тонкие шторки на окне. Только что они элегантно свисали в соответствии с задумкой дизайнера, а теперь их поднял сквозняк. Сердце гулко застучало, и не зря: Алена обернулась к входной двери и увидела, что она открыта.

– Динка, ты пришла, что ли? Ты где?

Никто не отозвался, и Алена поняла, что это не Динка. В голове забились частые пульсы. Она осторожно прошла за колонны, туда, где начинается личное Динкино пространство.

– Что все это значит? – успела воскликнуть она перед тем, как широкая ладонь закрыла ей рот.

* * *

Анна Петровна смотрела на повизгивающую у двери Манон с сочувствием. С собакой она сегодня уже погуляла, вся собачья программа была выполнена, но Манон – а в быту просто Манюня – не угомонилась, вертелась перед дверью и жалобно поскуливала. По действиям Анны Петровны она уже поняла, что та собирается на улицу, и теперь поставила себе задачу максимально разжалобить свою временную хозяйку, для чего собачка преданно заглядывала ей в глаза и издавала различной частоты вибрирующие звуки. Вот ведь, не собака, а видимость одна, подумала Анна Петровна, – а тоже у нее свои интересы, свой внутренний мир. Во дворе, где живут сын с невесткой, много собак, и пока они в отпуске, Анна Петровна наблюдала за жизнью собачьего сообщества, куда сейчас так стремилась Манюня.

– Ладно-ладно, не верещи, – сказала она ласково, – я тебя возьму, не бойся, сейчас пойдем, сейчас…

Анна Петровна открыла дверь, выпустила собачонку и на какую-то минуту замешкалась с ключом: все-таки не своя квартира, сыновняя. Меж тем собаки и след простыл. Анна Петровна даже удивилась: обычно пугливая малышка предпочитает не отходить далеко от хозяев.

– Манюня, девочка моя, ты где? – позвала Анна Петровна.