Человек без лица

— А все то, что вы тут нагородили обо мне, это не конфиденциальная информация? Послушайте, есть очень хороший способ удостовериться, что вы ошибаетесь в отношении меня. И очень простой. Проще пареной репы. Вы знаете, что моя фамилия Бьюкенен. В доказательство того, что мне нечего скрывать, я даже предъявил вам свои водительские права. Вам известно и место моей службы — Форт-Брэгг. Вот и справьтесь там обо мне. Вы узнаете лишь то, что я капитан и что моя специальность — полевая подготовка. И это все. Больше ничего. Ничего темного и таинственного. Никакой этой чепухи с плащами и кинжалами.

— Я уже справлялась. И вы правы в одном. Я узнала только то, что вы мне сейчас сказали. Там о вас много всяких бумаг. Но вы так много разъезжаете по этим мифическим курсам подготовки, что я не нашла ни одного человека, который бы когда-нибудь действительно с вами встречался.

— Вы не у тех спрашивали.

— А у кого же, скажите на милость, можно спросить? Хотя вряд ли это что-то даст. Полагаю, что любой, кого вы мне порекомендуете для расспросов, определенно окажется участником заговора.

— Леди, вы знаете, на что все это смахивает? Еще немного, и вы, наверно, скажете, что я причастен к убийствам обоих Кеннеди, не говоря уж о Мартине Лютере Кинге.

— Оставьте вашу иронию при себе.

— Да я просто зол.

— Или прикидываетесь. У меня такое впечатление, будто вы весь из дыма и зеркал, внутри каждого слоя у вас еще один слой. Ваша фамилия. Ваши документы. Как я могу быть уверена, что Бьюкенен — не просто очередной псевдоним?

— Ради всего святого…

— Возьмем группу «Дельта», которая засекречена, но о ней знают все. С точки зрения секретности и работы в тени она намного уступает ГРП или «Виски с содовой». Члены «Дельты» живут вне базы. У них обычные квартиры среднего уровня. Они ездят на обычных машинах среднего уровня. Когда они утром встают, то ото выглядит так, будто они собираются на самую обычную работу, хотя их работа состоит в отработке того, как, например, лучше ворваться в захваченный угонщиками самолет и освободить заложников. Они одеваются в штатское. У них гражданские документы. Фальшивые. Вымышленные имена и биографии. Никто из живущих в округе не имеет ни малейшего представления о том, кто они такие на самом деле и чем в действительности занимаются. В сущности, даже большинство живущих в самом Форт-Брэгге не имеют об этом представления. Если членам «Дельты» обеспечивается такое прикрытие, то насколько глубже оно будет для человека, принадлежащего к еще более секретной группе вроде ГРП или «Виски с содовой»?

— Придется остановиться на чем-то одном, Холли. Вы говорите, что хотите услышать правду, но явно не собираетесь верить ни одному моему слову. Предположим, я скажу, что являюсь членом этой штуки, которая называется «Виски с содовой». Вероятно, вы скажете, что я лгу и принадлежу в действительности к чему-то другому.

— Вы очень искусны. Честное слово. Поздравляю вас.

— А что, если вы правы? — спросил Бьюкенен. — Не глупо ли с вашей стороны утверждать, что я нечто вроде шпиона? Вдруг я почувствую для себя угрозу? Вдруг решу, что надо заставить вас замолчать?

— Едва ли, — сказала Холли. — Вы не станете пытаться что-то сделать со мной, если не будете уверены, что вам это сойдет с рук. Я позаботилась о своей безопасности.

— Похоже, вы уверены в себе. — Бьюкенен потер лоб. — Неужели вы думали, что я посмотрю на эти снимки, впаду в растерянность и сознаюсь? Даже если бы все так и произошло, я позднее мог бы отказаться от своих слов. Ваше слово против моего. Разве что…

Бьюкенен протянул руку к ее сумке для фотоаппарата.

— Эй, что вы делаете?

Он потянул к себе висевшую у нее на плече сумку. Она попыталась помешать ему, но он левой рукой сжал оба ее запястья, а правой открыл сумку. В сумке лежал маленький магнитофон. Светился красный глазок, и слышалось легкое жужжание.

— Ну и ну. Никак я перед беспристрастным объективом. То есть в данном случае перед беспристрастной аудиокассетой. Ай-ай-ай, как нехорошо. Некрасиво обманывать.

— Кто бы говорил.

Бьюкенен вынул магнитофон из сумки и увидел, что от него идет провод к маленькому микрофончику, спрятанному в застежке с наружной стороны сумки.

— Как вы записываете? На сверхмедленной скорости ленты, чтобы не беспокоиться, как ее перемотать? А если бы вам все-таки нужно было перевернуть ленту, то вы ведь всегда смогли бы сделать вид, что идете в туалет, верно?

— Попытка не пытка.

Бьюкенен выключил аппарат

— И что ото вам дало? Я же сказал, что не имею никакого отношения ко всем этим вещам, о которых вы рассказываете. Именно ото и записано на пленке — отрицание моей причастности.

Холли пожала плечами. Она казалась уже не такой уверенной в себе.

— Игры кончились. — Бьюкенен подошел на шаг ближе. — Раздевайтесь.

Она резко вскинула голову.

— Что?

— Раздевайтесь, или я сам вас раздену.

— Это что, шутка?

— Леди, когда пристаешь к мужчинам в поездах, то следует ожидать, что им захочется и чего-то еще кроме разговора. Раздевайтесь. — Бьюкенен стукнул кулаком по столу.

— Оставьте меня в покое!