Человек без лица

Полковник выбрал мотель на окраине города и, позвонив из автомата, заказал номер на чужое имя. В одиннадцать вечера, после того как он обследовал комнату электронным сканером и убедился, что в ней нет микрофонов, появились трое. На их мокрой одежде блестели капли промозглого ноябрьского дождя, которым их встретил Вашингтон, стоило только рейсу из Нового Орлеана приземлиться в столичном аэропорту.

Дорога утомила гостей. Даже капитан Уэллер, которая в обычной ситуации казалась олицетворением сексуальности, выглядела усталой. Ее светлые волосы намокли, блузка измялась. Она сняла куртку и, опустившись в кресло, скинула туфли на высоких каблуках. Лица майора Патнэма и Алана осунулись, щеки были красными от усталости и выпитого виски.

— У вас кофе найдется? — спросила блондинка.

— Кофейник на подносе возле телефона, — безжизненным голосом ответил полковник. В отличие от гостей он выглядел по обыкновению свежим и подтянутым. Желая произвести на партнеров нужное впечатление, он побрился и принял душ, одет был с особой тщательностью: безукоризненно отглаженные серые брюки, белая накрахмаленная рубашка, новый с иголочки галстук в красную полоску и голубая куртка с накладными карманами. Высокая поджарая фигура и военная выправка сразу выдавали в нем старого служаку.

— Действительно. — Капитан Уэллер посмотрела на кофейник. — Я и не заметила, когда вошла.

Полковник прищурился, точно хотел сказать, что капитан упустила из виду не только кофейник.

Алан, который единственный среди собравшихся не имел отношения к армии, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу мятой рубашки. Потом наполнил чашку кофе, передал ее блондинке, вернулся к подносу с кофейником и, налив себе, стал маленькими глотками отхлебывать горячую дымящуюся жидкость. Остальные с удивлением наблюдали за его действиями.

— Зачем мы здесь собрались? Разве нельзя было подождать до завтра? Я падаю с ног от усталости, да и дома меня заждались. Жена и дети не видели меня уже…

— Я не хотел терять время, — прервал его излияния металлический голос полковника. — Мне надоело слышать отговорки, будто вы не хотите обсуждать вопросы по телефону из-за того, что разговор якобы могут перехватить.

— Послушайте, если бы нам дали портативную защиту от прослушивания, я беседовал бы с вами по телефону о чем угодно. Но вы и сами знаете, полковник: обжегшись на молоке, дуешь на воду. Это такой случай, когда лучше избегать ненужного риска.

— Полностью с вами согласен. — Полковник расправил плечи. Струи дождя молотили по стеклу, отчего неуютная комната становилась еще мрачнее. — Поэтому я и приказал вам прибыть немедленно. И сейчас вы здесь, а не в постели с женой.

Лицо Алана приняло жесткое выражение.

— Приказали, полковник?

— Я хочу знать, что происходит. — Металлические нотки в голосе полковника стали еще заметнее. — Майор, я вас сегодня не узнаю, вы точно воды в рот набрали.

— Основное вам уже известно. — Майор почесал затылок. — Мы договорились с Бьюкененом, что в девять ноль-ноль встретимся в его номере. Однако, когда мы пришли, комната была заперта, и он не отвечал на стук. Мы подождали, потом попросили горничную открыть дверь ее ключом. Сказали, что нашего друга два дня назад выписали из больницы и, возможно, ему стало плохо. На кровати лежала заполненная карта гостя… очевидно, он не хотел, чтобы его стали разыскивать… рядом мы нашли вот эту записку для Алана.

Полковник взял протянутый ему листок и быстро пробежал глазами текст.

— Значит, он говорит, что собирается исчезнуть и тем самым облегчить нам задачу. Он становится невидимкой, и у журналистки из «Вашингтон пост», если ей взбредет в голову снова приняться за статью, не будет никаких доказательств.

— Похоже, что так, — подтвердил майор.

— И что вы об этом думаете? — нахмурился полковник.

— Черт его знает, — пожал плечами Патнэм. — Ситуация вышла из-под контроля. Возможно, Бьюкенен прав.

— Стыдитесь, майор, вы что, забыли, что вы офицер американской армии?

Майор вытянулся с плохо скрытым негодованием.

— Нет, сэр, разумеется, я этого не забыл.

— Тогда почему мне приходится напоминать вам, что капитан Бьюкенен находится в самовольной отлучке? Его поступок я расцениваю как дезертирство. Мы не можем позволить нашим сотрудникам так халатно относиться к служебным обязанностям, особенно когда им известно столько, сколько знает Бьюкенен. Если они начнут выделывать все, что им заблагорассудится, начнется настоящий хаос. Мне следовало повнимательнее следить за вашими действиями. Это задание требует более высокой дисциплины, большего…

Теперь настала очередь Алана прервать длинную речь полковника:

— Нет, это задание требует, чтобы все здесь присутствующие вспомнили, что значит быть офицером американской армии. — Он так резко поставил чашку, что расплескал кофе по столу. — Вот откуда все беды — когда военные берутся не за свое дело. Вы так долго изображаете гражданских, что уже не видите разницы.

— Говоря о «гражданских», вы имеете в виду ЦРУ?

— Разумеется.