Человек без лица

— Я могу только догадываться, — констатировал Бьюкенен, — но мне кажется, что здесь пятьдесят тысяч долларов. — Он положил пачку обратно в сумку. — Поймите меня правильно. Я не богат. Я много работаю, как и вы, и у меня, разумеется, нет таких денег. Эти деньги принадлежат моему клиенту. Он дает их мне взаймы, чтобы помочь оплатить юридические издержки. — Бьюкенен скорчил гримасу. — Но с какой стати отдавать деньги адвокату, когда я невиновен и ему не придется работать в поте лица, чтобы добиться моего освобождения? Ему определенно не надо будет работать так долго и так много, как буду вкалывать я, чтобы вернуть долг, или сколько придется работать вам, чтобы заработать такую сумму. — Бьюкенен от боли резко вздохнул и, нахмурившись, посмотрел на дверь. — Вудфилд вот-вот вернется. Почему бы вам не оказать услугу нам обоим, не взять деньги и не выпустить меня отсюда?

Следователь барабанил пальцами по видавшему виды столу.

— Клянусь вам, что никого я не убивал, — сказал Бьюкенен.

Дверь начала медленно открываться. Следователь своим массивным телом заслонил сумку, закрыл ее и удивительно плавным для такого крупного человека движением убрал за стол, одновременно втискивая свой широкий зад в скрипучее кресло.

Вошел Вудфилд.

— Заниматься этим делом дальше было бы насмешкой над правосудием, — объявил следователь. — Сеньор Грант, вам вернут ваш паспорт и личные вещи. Вы свободны.

7

— Вам определенно нужно показаться врачу, — сказал Вудфилд.

Выйдя из тюрьмы, они переходили пыльную улицу, направляясь к черному седану, припаркованному в тени пальмы.

— Я знаю отличного врача в Мериде, — продолжал Вудфилд. — Я быстренько отвезу вас туда.

— Нет.

— Но…

— Нет, — повторил Бьюкенен. Он подождал, пока проедет пикап без бампера, потом пошел дальше. После такого длительного пребывания в тюрьме его глазам было больно от ослепительного блеска солнца, и голова разболелась еще сильнее. — Мне бы только выбраться из Мексики.

— Чем дольше вы будете оттягивать визит к врачу…

Бьюкенен остановился у машины и повернулся к Вудфилду. Он не знал, сколько информации и какую именно получил дипломат. Вероятно, никакой. Одним из правил Бьюкенена было никогда не делиться никакой информацией по своей инициативе. Еще одним правилом было не выходить из образа.

— Я пойду к врачу, когда буду чувствовать себя в безопасности. Я все еще не могу поверить, что выбрался из тюрьмы. Да и не поверю, пока не окажусь в самолете, который летит в Майами. Этот подонок может передумать и снова арестовать меня.

Вудфилд поставил чемодан Бьюкенена на заднее сиденье.

— Не думаю, что такая опасность существует.

— Не существует для вас, — заметил Бьюкенен. — Самое лучшее, что вы можете сделать, это отвезти меня в аэропорт, посадить в самолет и потом позвонить Чарльзу Максуэллу. Передайте ему мою просьбу: пускай пришлет кого-нибудь встретить меня и отвезти в больницу.

— А вы уверены, что до тех пор с вами будет все в порядке?

— Другого мне не дано. — Бьюкенен опасался, что канкунская полиция все еще разыскивает его под именем Эда Поттера. Рано или поздно они найдут его офис и квартиру. Найдут людей, видевших Эда Поттера, которые подтвердят, что изображенный на рисунке человек похож на Эда Поттера. Какому-нибудь полицейскому может прийти в голову проверить рассказ Большого Боба Бейли, показав этим людям Виктора Гранта.

Он должен исчезнуть из Мексики.

— Я позвоню в аэропорт и узнаю, не найдется ли для вас места на ближайший рейс.

— Прекрасно. — Бьюкенен автоматически осматривал улицу, пешеходов, проносящиеся мимо автомобили. Вдруг, глядя через плечо Вудфилда, он заметил в глубине улицы, среди снующей по тротуару толпы, женщину. Американка. Около тридцати лет. Рыжеволосая. Привлекательная. Высокая. С хорошей фигурой. Одета в бежевые брюки и желтую блузку. Но Бьюкенен заметил ее не из-за роста, фигуры, цвета волос или черт лица. Лица-то он как раз и не видел. Потому что его закрывал фотоаппарат. Она стояла на бордюре, неподвижная в потоке мексиканцев, и фотографировала его.

— Подождите минутку, — сказал Бьюкенен Вудфилду. Он направился к ней, но она заметила его приближение, моментально опустила фотоаппарат, повернулась, быстро пошла прочь и скрылась за углом. От жары и духоты голова у него болела все сильнее. Воспаленная рана отнимала у него последние силы. Приступ головокружения заставил его остановиться.

— В чем дело? — спросил Вудфилд.

Бьюкенен не ответил.

— Вы вроде куда-то направлялись?

Нахмурившись, Бьюкенен посмотрел на угол, потом повернулся к машине.

— Да, вместе с вами. — Он открыл дверцу. — Поехали скорее. Найдите телефон. Посадите меня на самолет до Майами.