Человек без лица

– Твоими бы словами, – усмехнулся Согрин, – да Зелимхану по голове… Только у него в запасе еще не меньше пяти десятков бойцов. Плюс к этому обязательные минные поля вокруг базы. А мы не знаем схемы расположения мин. Внимание… Шурик, продолжай… Толик, готовсь! Верхний джамаат не ждет нижних… Поднимается… Они не думают, что мы так близко, рассчитывают, что нижние успеют их догнать… Считаю… Восемь человек. Значит, их было больше двенадцати.

– Значит, было больше… Прошу всех быть внимательными и при моей команде зажмуриться, – сообщил Сохно. – Я вместе с простыми гранатами заложил магниевую.[20] Простые – под камни, магниевую – рядом с тропой.

Новый выстрел Кордебалета показал, что он продолжает работу, выполняя приказ командира.

– Их осталось трое. Идут цепочкой.

– На затылке глаз у них, наверное, нет, – подсказал Сохно, вытаскивая оба своих пистолета и поднимая стволы к небу – своеобразный обязательный ритуал перед стрельбой с двух рук.

– Этим и живу, – сказал Кордебалет. И выстрелил еще раз.

– Есть, должно быть, глаза, – высказался Согрин с недовольством. – Заметили.

– Заметили, – согласился Кордебалет и выстрелил подряд четыре раза. – Один ушел… Я потерял его из вида…

– Не ушел, а залег, – поправил снайпера Сохно, даже не глядя, за неимением бинокля с ПНВ, на место событий. – Карауль его, чтобы не предупредил верхних. Они через минуту будут на нужном месте. И очень скоро захотят почувствовать присутствие подмоги. Обычно бывает весело смотреть, когда подмогу ждут и на нее надеются, как на Аллаха, а она сама санитаров просит. Жалко, нельзя рассмотреть их физиономии… Скоро… Им никак не обойти мою «растяжку»… Если летать не умеют… Скоро…

– Тише, – прошептал в микрофон командир. – Они близко.

Минута, обещанная Сохно, тянулась медленно. Теперь уже и без прибора ночного видения нетрудно было рассмотреть движущиеся в ночи тени. Боевики не сменили традиционный зелено-грязный камуфляж на грязно-белый, за неимением последнего. И на чистом месте, куда они вышли из леса и кустов, их хорошо было видно, точно так же, как видно было и тропу, проложенную совсем недавно спецназовцами.

– Смелее… Быстрее, братаны… – поторапливал Сохно боевиков, словно считал их шаги, и с нетерпением ждал, когда же ведущий переступит роковую черту.

Выстрел «винтореза» Кордебалета никак не вмешался в передвижение. Сам звук до боевиков не донесся, а если и донесся, то слился со скрипом снега под ногами и с тяжелым дыханием – такой длительный подъем не каждому удается осилить на едином вдохе.

– Что? – коротко поинтересовался полковник Согрин.

– Он встал, – коротко же ответил Кордебалет.

– И лег, – не менее коротко закончил за товарища Сохно.

– И лег, – Кордебалет согласился. – Контролирую верхних.

– И задних, – напомнил Согрин.

– Там тишина.

– Внимание! – Сохно, как и обещал, дал предупреждение. – Попрошу зажмуриться. Сейчас ка-ак шваркнет!

Он и сам зажмурился первым. И выждал положенные секунды после того, как раздался одновременный взрыв трех гранат – двух осколочных и одной магниевой. И даже криков боевиков, несмотря на короткую дистанцию, разделяющую их и спецназовцев, слышно не было. Зато слышен стал сильный гул, словно из-под земли идущий, и следом за ним треск и долгий шум. А когда подполковник открыл глаза, граната продолжала светить красным, почти праздничным светом, и в этом свете стали заметны фигуры четверых боевиков, совершенно не способных из-за ослепления оказывать сопротивление. А по склону катились два громадных валуна, оставляя позади себя широкий укатанный след. И даже при первом взгляде оказалось хорошо заметно, как укатанный след камней пересекся с тропой, проложенной людьми, и вмял их, ослепленных, в снег и землю. Только четверо, оказавшиеся чуть в стороне, уцелели.

– Вперед! – скомандовал Согрин.

Рывок получился стремительным. Вдвоем с Сохно они старались преодолеть короткий отрезок до того, как боевики смогут восстановить зрение. Кордебалет, как обычно бывает, остался с «винторезом» на подстраховке. Однако трое из четверых успели поднять оружие. Но на дальнейшие действия у них времени не хватило. Первого, ближайшего к себе, полковник сразу свалил ударом локтя, в который вложил весь вес своего тела, во второго Сохно выстрелил одновременно из двух стволов, и в дополнение двинул плечом, как мог бы двинуть только бульдозер, спущенный без тормозов с горы. Третий, естественно, достался снайперу. Кордебалет с такой дистанции не промахнулся. Тем временем полковник быстро разоружил своего противника, все еще не пришедшего в себя от мощнейшего удара, Сохно поступил точно так же с последним боевиком, по-прежнему стоящим, закрыв лицо ладонями. Тот не сопротивлялся. А когда ладони от лица, не без помощи Сохно, все же отнял, то посмотрел на спецназовцев совсем без испуга.

Согрин при свете догорающего заряда гранаты сразу почувствовал любопытство при виде этого лица. И не стал терять время на долгие витиеватые разговоры, к которым Сохно имеет склонность.

– Говори…

– Сейчас еще группа подойдет…

– Снизу?

– Снизу…

– Не подойдет, – успокоил его Сохно.