Человек без маски

Затем он быстро встал со стула и направился к выходу. Перед дверью остановился, и сжав кулаки, со злостью прошипел:

─ Я принесу медицинскую книжку, она в моем саквояже… Я всегда ее, особенно сейчас, берегу… ─ Перед тем, как закрыть за собою дверь, он добавил. ─ Я буду очень рад, если сегодня же окажусь в моем мотострелковом полку…

Рокотов вернулся в кабинет лечащего врача очень быстро. Ему повезло, Георгадзе в это время был в каптерке. Колесников с нескрываемым интересом открыл медицинскую книжку своего необычного пациента. Чем больше он углублялся в ее чтение, тем больше его физиономия расцветала в недоумении. Через некоторое время он закрыл книжку, задумался. Затем, слегка покачивая головой, опять ее открыл. Пролистал несколько страниц. Потом поднял голову и очень внимательно посмотрел на довольно симпатичного владельца этого важнейшего документа. Он, как врач, лучше всех знал, что стоила эта небольшая книжечка для офицера, особенно молодого. В ней фиксировались все болячки военнослужащего, от его пеленок до выноса тела.

За шесть с небольшим лет у лейтенанта, потом старшего лейтенанта и молодого капитана со здоровьем все было в полном порядке. Даже все тридцать два зуба были на месте. В разделе «Анамнез» везде стояло одно и то же: не было, не лечился, не отягощена, нет и тому подобное. Отменное здоровье новенького все сильнее подогревало интерес у врача. Он слегка опустил голову вниз, и ткнув пальцем в книжку, громко прочитал:

─ Пункт 9. Вредные привычки: алкоголь, курение и др. Черным по белому написано: не курит, алкоголь употребляет умеренно…

Затем приподнял голову и почти в упор спросил у Рокотова:

─ Ну, капитан, правильно здесь написано?… Согласно этому документу, ты являешься настоящей находкой для наших доблестных Вооруженных Сил…

Почесав рукой левое ухо, майор усмехнулся и с явным недоверием к своему пациенту, произнес:

─ Андрей Петрович, хоть режь меня, но по-моему здесь написана настоящая туфта. Я, честно, этому не верю…

Слегка крякнув, и показав рукой на графин с водой, стоявший на краю стола, он почти на полном серьезе добавил:

─ Ну, ты, как армейский политработник, скажи честно, кто из советских офицеров, я о прапорщиках вообще не говорю, не пьет?

Заметив строгое выражение лица пациента, он еле слышно прошептал:

─ Да, все пьют, как сапожники, особенно в больших дырах, где лишь питейное ремесло спасает нашего брата от сумасшествия… ─ Тяжело вздохнув, он продолжил. ─ Мой друг пару лет назад приехал из Забайкальского военного округа… Там такое творится…

Новенький, к огромному удивлению врача, разговор его не поддерживал. Он стоял мрачный, лишь иногда скрипел зубами. Рокотов не скрывал, что никчемные разговоры медика его сильно раздражали. Ему сейчас казалось, что майор просто-напросто разыгрывал тюльку. Почему медик это делал, он еще до конца не понимал. Ему же лично самому все было понятно. В папке синего цвета все было четко расписано, зачем и почему его направили в окружной военный госпиталь.

Вскоре Колесников в какой-то мере прочитал мысли только что прибывшего на лечение офицера. Он тяжело вздохнул и по-дружески сказал:

─ Ты, уже извини меня, старика, я просто-напросто хотел тебе поднять настроение. Однако, вижу, что тебе сейчас не до цирка… Извини, меня, Андрей…

После этих слов он вновь взял в руки медицинскую книжку. Перевернул пару страниц, и с явным непониманием написанного, произнес:

─ Андрей Петрович… Я вот смотрю в этот архиважный документ и удивляюсь… 17 декабря 1976 года медицина войсковой части полевая почта 83032 определила тебя годным для поступления в Военно-политическую академию имени Ленина. Это же прекрасно…

Хмыкнув себе в кулак, и уставив глаза на пациента, он с улыбкой спросил:

─ И сколько тебе в ту пору годков-то было, сынок…

Панибратство медика, облаченного в белый халат, в конце-концов вывело Рокотова из себя. Он сделал выпад телом вперед, и сжавшись в единый комок, словно ястреб, преследующий свою добычу, со злостью прошипел:

─ Товарищ майор, я прошу, как офицер, придерживаться военной субординации, которая существует в нашей армии, независимо от того, где ты в казарме или лежишь на бабе…

Суровость и в некоторой степени наглость молодого человека в цивильном форме темно-корчиневого цвета не испугали сидевшего в кресле. Наоборот, прибавили ему сил и задора. Колесников привстал, вышел из-за стола и подошел к ершистому. Полуобнял его и с улыбкой произнес:

─ Не обижайся на меня, Андрей, я тебе это почти по-отцовски говорю… Неделю назад мне стукнуло сорок три… Через пару годков уйду на заслуженную пенсию. Я, хотя и врач, но право не знаю, сколько протяну гражданскую лямку…

Сделав кислое выражение лица, он со вздохом продолжил:

─ Родине отслужил честно, отдал двадцать лет… На большее я не способен…