Человек без маски

На душе у Рокотова было очень скверно. Не так хотел он начинать службу на новом месте. Офицер, который имел около десятка благодарностей за безупречное выполнение служебных обязанностей, мастер вождения боевой техники мечтал о большем. Не только мечтал, но и делал все возможное для успешной карьеры. В ГСВГ его рота три года была отличной. В первый же год некогда «чепешный» батальон стал также отличным. В этом была и его заслуга, молодого заместителя командира батальона по политической части. Рвение и порядочность Рокотова замечали его подчиненные. Не замечали это только его начальники. Хотя и они не могли ни видеть его успехов. Довольно часто на базе первого батальона проводились показные занятия, как по военной подготовке, так и по политической. Нередко в расположении батальона также были местные немцы или военнослужащие Национальной народной армии ГДР. За год до замены Рокотова во внутренний округ в двухэтажную казарму пришли очень высокие немецкие гости. Среди них был генерал из Министерства обороны ГДР, а также руководитель союза свободной немецкой молодежи. По полку поползли слухи, что после такой «отметки» Рокотов, исполнявший обязанности командира батальона, досрочно получит очередное воинское звание или уйдет на повышение. Однако, этого не случилось. Подобного не случалось с ним и раньше…

Довольно грустные размышления Рокотова прервал его коллега, сидевший рядом. Михайлов слегка толкнул его в плечо и еле-еле слышно шепнул ему на ухо:

─ Андрюха, смотри… К нам пополнение прибыло. По-моему, целых два барана или козла, они почему-то не горят желанием занять себе места получше…

Капитан приоткрыл глаза и бросил взгляд вперед, на место водителя. Старик был против четвероногих пассажиров, которые то ли от его недовольного взгляда, а может и от естественного страха перед урчавшей машиной, то и дело мотали головами в разные стороны. Словесная перепалка между молодой грузинкой, владелицей баранов и водителем вскоре переросла в настоящее сражение, правда, без оружия и мордобоя. Мужчина, привстав с сиденья, со слюною на губах доказывал, что перевозка больших животных в общественном транспорте категорически запрещена. Женщина же из-за всех сил стремилась опротестовать его доводы. Вещественные доказательства были налицо. В заднем отсеке салона спокойно лежали два поросенка, они мирно хрюкали и изредка портили воздух. С правой стороны от рулевого колеса, прямо перед носом водителя стояла небольшая клетушка, в которой во все горло кудахтали две страшно облезшие курицы. Рокотов, увидев перед своими глазами настоящий зверинец на колесах, невольно улыбнулся. Небольшая союзная республика, в которой он служил, жила по-своим законам, жила своими странностями и причудами. Откровенно говоря, он не противился премудростям здешней жизни. Он прекрасно понимал тех, кто сидел в автобусе. Каждый из них по-своему добывал кусок хлеба. Они, как и Рокотов, хотели жить лучше…

За относительно короткое время службы в Грузии у офицера сложилось положительное мнение о местных жителях. Хотя он не кривил душой, что он еще до сих пор по-настоящему ни с кем из них не поговорил по душам и не пригласил к себе на чашку чая. Для этого не было времени. Служба для него была превыше всего. О ней он думал в части, думал о ней и дома. Несмотря на то, что у него в прямом подчинении не было военнослужащих, он один из первых приходил в полк, один из последних покидал свой рабочий кабинет.

Текучка все больше и больше заедала офицера. Ценные указания из политического отдела дивизии или корпуса в прямом смысле лилилсь как из рога изобилия. Проблема еще ухудшалась и тем, что он нередко исполнял обязанности заместителя командира полка по политической части. Майор Солодов не был на службе неделями, а то и больше. Причиной этому были его престарелые родители или болезнь жены. Нередко отсутствовал он и по другой причине, пьянствовал. Рокотов не интересовался личными проблемами начальника, считал неприличным делом. Не допытывался он и о том, почему офицер во время службы употреблял спиртные напитки. Не расспрашивал об этом он и его жену, которая приходила за пьяным мужем. Антонида Ивановна незаметно проскальзывала через проходную и так же незаметно проникала в штаб части. Он находился в небольшой одноэтажной постройке. Приходила она, как правило, очень поздно. Военный городок уже был в плену темноты. Открывала служебный кабинет своим ключом. Второй ключ муж ей сделал специально, на всякий случай. Открывала дверь и тяжело вздыхала. Ее любимый Боренька, Борис Иванович, так она порою называла своего мужа перед его сослуживцами, лежал на диване и сильно храпел.