Человек безумный. На грани сознания

На русский язык «партиципация» во всех изданиях начиная с 1930 г. переводится как «сопричастие». Выражение Леви-Брюля «партиципированная ментальность» переводится как «сопричастное мышление» с двойной ошибкой. Во-первых, ментальность шире мышления. Во-вторых, это тавтология, ибо мышление всегда является сопричастным. Мышление – это всегда мышление о чем-то, беспредметного мышления не бывает. При этом логическое мышление является наиболее сопричастным, потому что это мышление не только о вещах и событиях, но также об их природе, их причинах и следствиях. Причинное мышление – это и есть логика. Т. е. все обстоит с точностью до наоборот: это логическое мышление является предметно сопричастным; беспредметное, несопричастное мышление – это шизофренический бред обо всем сразу и ни о чем. Перевод, близкий к идиотизму, полностью исказил учение Леви-Брюля для русского читателя.

Вот что пишет Леви-Брюль о пралогической ментальности, отличая ее от логического мышления по самым важным показателям, два из которых специально называет в предисловии к русскому изданию 1930 г. (Видимо, боялся – и справедливо, – что исказят.) Первобытный человек «без всяких затруднений допускает, что одно и то же существо может одновременно пребывать в двух или нескольких местах. Оно подчинено закону партиципации (сопричастности), оно в этих случаях обнаруживает полное безразличие к противоречиям, которых не терпит наш разум. Вот почему позволительно называть это мышление, при сравнении с нашим, пра-логическим» (Леви-Брюль, 1930. С. 8). Пояснение в скобках (сопричастности), разумеется, влепил редактор, он же всюду понятие «ментальность» произвольно заменил на «мышление»! В оригинале никакой «сопричастности» нет.

Буквально «партиципация» на русский не переводится в связи с отсутствием слова «расчастление», поэтому важно проанализировать, какие понятия Леви-Брюль использовал для объяснения смысла, вкладываемого им в понятие «партиципация». Произведенный мной анализ оригинального текста показал, что слово «партиципация» Леви-Брюль объясняет через понятия «партикуляризация» и «партаж» (partage), имеющие прямые аналоги в русском языке («обособление» и «деление»). Отсюда следует, что партиципация означает именно расчастление, расщепление (Леви-Брюль, 1922). С точки зрения логики это диссоциированное, шизофреническое мышление, которое религиозностью, даже первичной, в виде анимизма, не объяснить. Даже если считать религиозное мышление косным и недоразвитым, что, как минимум, спорно, то это все равно мышление людей, знакомых с логикой. Анимизм сохраняется во всех религиях, даже в единобожных, в качестве веры в Святого Духа.

Ошибка перевода, безусловно, сказалась на общем восприятии теории Леви-Брюля, которая стала выглядеть как беспредметное нагромождение фактов. Реальное противопоставление партиципированной ментальности и логического мышления, составляющее содержание книги, оказалось смазанным тавтологией.

На деле это не ошибка, а подтасовка, которую можно объяснить идеологическими причинами. Первое русскоязычное издание вышло под общим руководством Н. Марра в издательстве «Атеист» с эпиграфом «религия – дурман для народа». Вульгарный парафраз ленинского афоризма «религия – опиум народа» изобличает вульгарную цель издания. Она заключалась в том, чтобы показать, до какого безумия может довести человека дурман религии, тогда как Ленин имел в виду опиатное успокоение души.

Первобытное сознание Марр понимал как отсталое, закосневшее под влиянием религиозных представлений – и только. Здесь явно умышленная подтасовка, потому что вульгарному марксисту Марру надо было подчеркнуть именно религиозный характер первобытной психики, как главный объект атеистических нападок. Концепция анимизма, как первой формы религиозного мышления, его устраивала, поэтому текст Леви-Брюля был извращен до обратного смысла, равно как и афоризм Ленина.

Качественной разницы между пралогической ментальностью, которую даже трудно назвать мышлением, и логическим мышлением в русском переводе книги нет, переход выглядит как простой отказ от глупой, слепой веры, а ведь это догмат эволюционной степуляции, с которой Леви-Брюль боролся. В русских переводах он выглядит как типичный анимист, никакой разницы со взглядами Тэйлора. Именно поэтому мне и пришлось обратиться к оригиналу. В ходе чтения восприятие разрывал когнитивный диссонанс: на словах у Леви-Брюля идет критика анимизма, а содержательно через бесконечные «сопричастности» идут подтверждения анимизма. Но при этом примеры никак не вписываются в «сопричастности». Совет всем: читая Леви-Брюля по-русски, всюду выбрасывайте выражение «сопричастность». Это пошлая, глупая, подлая ложь, нанесшая огромный урон великой книге. Заменяйте словом «партиципация».

Приведу только один пример, где ясно видна абсурдность замены «партиципации» на «сопричастность».