Человек, Бог и бессмертие. Размышления о развитии человечества

Если в наиболее примитивных сообществах, известных нам в настоящее время, магия явно присутствует, а религия явно отсутствует, то не можем ли мы с полным основанием предположить, что цивилизованные расы в определенный период своей истории также прошли через аналогичную интеллектуальную фазу? А также что они пытались заставить силы природы исполнять их желания, прежде чем задумались о том, чтобы заручиться их благосклонностью с помощью подношений и молитв? Не логично ли допустить, что как в материальной стороне человеческой культуры повсюду был каменный век, так и в интеллектуальной стороне был век магии? Есть основания ответить на этот вопрос утвердительно. Рассматривая существующие народы от Гренландии до Огненной Земли или от Шотландии до Сингапура, мы замечаем, что они отличаются друг от друга большим разнообразием религий и верований. Эти различия пронизывают город, деревню и даже семью. Кажется, религиозными разногласиями проникнуты общества во всем мире. Однако подобные разногласия интересуют лишь наиболее образованные слои общества, а под ними мы обнаруживаем прочный пласт интеллектуального согласия между слабыми, невежественными и суеверными людьми, составляющими, к сожалению, бóльшую часть человечества. Одним из величайших достижений XIX века было то, что в разных частях света удалось этот пласт обнаружить и определить. В Европе или в самом сердце австралийской пустыни – он есть везде. Эта универсальная вера, это истинно католическое[94] вероучение – вера в действенность магии. Если религиозные системы различаются не только в разных странах, но и в одной и той же стране в различные эпохи, то система симпатической магии везде и во все времена остается практически одинаковой по своим принципам и практике. Среди необразованных и суеверных слоев населения современной Европы она схожа с той, что тысячи лет назад процветала в Египте и Индии, и с той, что сейчас мы можем встретить у самых отсталых сообществ в самых отдаленных уголках планеты. Если бы основным критерием истины являлось количество ее последователей, то магия могла бы с гораздо большим основанием, чем католическая церковь, апеллировать к постулату quod semper, quod ubique, quod ab omnibus как к надежному и несомненному удостоверению собственной непогрешимости.

В наши задачи не входит рассмотрение вопроса о том, какое влияние на будущее человечества оказывает ограниченность некоторых слоев населения, которые не способны замечать изменения в религии и культуре. Беспристрастный наблюдатель едва ли может расценить существование подобных слоев населения иначе, как постоянную угрозу цивилизации. Кажется, что мы ходим по дну вулкана, который в любой момент может быть разбужен дремлющими подземными силами. Время от времени о том, что происходит у нас под ногами, говорит то гулкий рокот под землей, то внезапный выброс пламени в воздух. Время от времени цивилизованный мир поражается газетному сообщению, повествующему о том, как в Шотландии нашли изображение, утыканное булавками с целью убийства несносного лорда или министра, как в Ирландии медленно зажарили до смерти ведьму или как в России убили и расчленили девушку для изготовления свечей из человеческого сала, при свете которых воры надеялись вести свой полночный промысел. Возобладают ли в обществе убеждения, способствующие дальнейшему прогрессу, или одержат верх то, что грозит свести на нет уже достигнутое? Подобные вопросы скорее актуальны для философов или государственных деятелей, чем для скромного исследователя настоящего и прошлого. В данном случае нас интересует лишь вопрос, в какой степени универсальность магических представлений по сравнению с бесконечным разнообразием религиозных верований позволяет предположить, что магия представляет собой более грубую и раннюю фазу человеческой мысли, через которую прошли или проходят все народы на пути к религии и науке.

LXXXVI. Принципы магии