Человек будущего

— Вот так и помещались. Было тесновато, в каждой комнате жили по 2—3 человека, а все это комнаты небольшие... Кухонный мужик спал в коридоре, на сундуке. Во-он там, видите? В двух шагах от входной двери.

Не торопитесь жалеть кухонного мужика. В Европе прислуга иногда спала на коврике у входа в комнату — рядом с собаками.

И это — дом купца, причем из богатых и видных. А возьмите усадьбу мещанина. Дом в 2—3 комнаты, а жильцов в нем не меньше десятка.

Вот усадьба семьи Суриковых в Красноярске. Большущий двухэтажный дом богатого горожанина «из казаков». В этом доме вырос великий художник Василий Иванович Суриков. В доме — 11 комнат, а жили в нем от 20 до 22 человек.

Крестьяне жили еще теснее. Традиционный крестьянский дом вообще не знает разделения на комнаты. В наше время крестьянские хоромы выставлены под Новгородом в музее под открытым небом Славица, в Суздале... Если интересно — всегда можно поехать посмотреть. Помещения от 20 кв. м (дом бедняка), до 50 кв. м (дом богатея). А жили в этих домах человек по 30, причем из них — 2—4 супружеские пары разных поколений, старые деды и бабки, куча малолетних ребятишек.

Так жили даже вольные крестьяне Севера, а не только крепостные. Богачи, а не только голытьба.

Это уже в XX веке крестьяне стали ставить перегородки, разделять избу на комнаты или с самого начала планировали дом из нескольких комнат. Но и эти дома, построенные в конце XIX — начале XX века, не поражают простором — стоит прикинуть, сколько в них жило людей. Владимир Солоухин очень поэтично описывает свое детство и дом, в котором он вырос. Дом построен совершенно по европейским нормам, в два этажа, семь комнат. Но и жили в нем семь человек: папа, мама, дедушка, сын и три дочери[10].

Намного свободнее большинства крестьян, но тоже не очень просторно.

Дворяне были обеспечены жильем лучше? А это смотря в какое время. Царедворцы Екатерины и Павла, разумеется, жили в отдельных комнатах своих роскошных дворцов. Но это ведь даже не 1% народа, это 1% всех дворян и 0,0001% всего населения России.

Возьмем чуть менее сановитый слой дворян... В наше время усадьбы известных, сыгравших важную роль в развитии культуры людей чаще всего музеефицированы. В Михайловское Пушкина, Ясную Поляну Толстого, Тарханы Лермонтова вовсе не трудно поехать на экскурсию. Барские дома — большие, красивые, всегда из нескольких комнат. В барском доме Михайловского 9 комнат, в барском доме друзей Пушкина Осиповых в Тригорском — 8. А жили в каждом из этих домов по 10—15 человек. Барин, который обитал бы один в собственной комнате, — это скорее исключение из правила, чем само правило.

Об удобствах молчу — мылись в бане, а туалет всегда располагался на улице, злополучная деревянная будочка.

В Европе было получше. Джентльмен мог иметь дом из нескольких и даже из многих комнат, вошло в моду каждому из супругов иметь собственную спальню. Трехэтажный дом Джона Рочестера — десятки комнат, в которых живут несколько человек[11]. Таковы же дома богачей в описаниях Диккенса[12].

Но и в Европе для 90% населения отдельная комната оставалась недосягаемой мечтой — даже в середине XIX века. Не верите — читайте тех, кто описывал жизнь бедноты в Европе XIX века — в те самые годы, когда Джон Рочестер романтический встречал Джен, упав с лошади[13].

К концу XIX века и в России появились люди, живущие прямо как сегодня — по комнате на человека. Таковы Турбины у Булгакова[14], и не случайно Михаил Афанасьевич так нервно относился к квартирному вопросу: он вырос уже в очень неплохих условиях, а после серии «уплотнений» при большевиках жить в отдельном помещении стало почти невозможно.

Но и в начале XX века такая квартирная идиллия — в основном удел обеспеченных горожан, притом чаще всего в Москве и в Петербурге, а не в провинциальных городах. Да и у них эта идиллия не так великолепна, как кажется! «Один в семи комнатах!» — тявкает Шариков на профессора Преображенского. А ведь если разобраться, и в картире Преображенского из семи комнат две — нежилые (смотровая и операционная), а в остальных пяти живут не один человек, а четверо.

Обеспеченность одеждой

Да, конечно, у императрицы Елизаветы было 15 000 платьев. Но столько платьев было только у одной женщины в России — у императрицы. Стоит взять широкие слои даже очень богатых дворян — и мы увидим совершенно иное.

Наталья Николаевна Гончарова была придворная красавица. Любимица императрицы и императора Николая I (как иногда утверждают, его любовница), первая красавица Москвы.

Должность обязывает. Первая красавица Москвы должна была блистать на балах, а для того нужны были наряды. Многие писатели обвиняли Наталью Николаевну в том, что она рвалась к светским развлечениям, хотела веселой светской жизни, требовала новых нарядов и тем самым сломала жизнь своему знаменитому супругу, Александру Сергеевичу Пушкину.