Человек будущего

Мудрец телом продолжал жить с людьми и вынужден был выполнять требования общества, подчиняться «отцам родным». Духом же воспарял в идеальный мир, где на равных говорил с богами и героями, решал высшие проблемы — независимо от того, где находилось и что делало его тело.

Неудивительно, что так отделены от мира все духовные искания древности, Средневековья... Ведь только в идеальном мире мудрец был взрослым и принимал ответственные решения. Для него идеальный мир и был настоящим, более реальным миром, чем материальный. С христианством каждый человек хотя бы в чем-то сделался взрослым — принимая решения, жизненно важные для судеб мира, для решения вечной войны Добра и Зла.

Третий враг патриархального общества - капитализм

Рыцари и феодальные сеньоры были жизнерадостными, открытыми, веселыми. Крестьяне приносили им все необходимое для жизни, они могли только воевать, готовиться к войне и веселиться. У них была корпорация своих — феодальное сословие и свои «отцы родные» — короли, герцоги и графы.

А в городах жили такие скучные горожане-бюргеры, презренные торгаши, которые сидели в своих лавках и считали на счетах... Нахмуренные такие, вечно чем-то озабоченные, напряженные. Вечно занятые своими скучными, мелочными расчетами.

Скупердяи, так не похожие на широких душой феодалов.

У бюргеров — свои «отцы родные», но их власть была меньше, чем у феодалов, ведь для ведения своего дела нужна большая ответственность и большая свобода. Бюргеры становились все свободнее, и все больше и больше других европейцев, дворян и крестьян тоже включались в отношения купли-продажи, становились немного бюргерами.

И поневоле «подрастали», переставали быть «великовозрастными детишками», которыми командуют «отцы родные».

И когда океанские корабли распускают паруса над Мировым океаном, оказывается: не одни капиталисты, все вообще европейцы — это скучные, все время озабоченные чем-то взрослые, а вот в Африке — там живут счастливые «большие дети».

Счастливые... до первой серьезной болезни и первой серьезной проблемы.

В наши дни

Легко показать, как духовно «подрастают» люди: сначала в Европе, потом и во всем мире.

В XVIII—XX веках все больший процент людей становятся «взрослыми».

«Отцы родные» незаметно исчезали из жизни, и все в большем количестве случаев, все большему числу людей приходилось принимать решение самим.

Со второй половины XX века уже не только взрослым, даже детям все чаще говорят слова, от которых упали бы в обморок князья Пожарские — и дядюшки, и непутевый племянник. Это слова: «Думай сам».

Нам очень рано приходится стать взрослыми и большими и думать самим. Обо всем.

Нам не только РАЗРЕШАЕТСЯ думать самим и принимать решения обо всем на свете.

Все чаще нам ПРЕДПИСЫВАЕТСЯ быть взрослыми.

Современный человек — это горожанин, которому ПРЕДПИСАНО быть взрослым, думать самому и жить самому по себе, своим умом и на свои собственные средства.

Даже если мы захотим жить иначе — нам никто этого не позволит: ни обстоятельства жизни,

так сказать, правила игры,

ни другие люди. Ведь мало кто по доброй воле захочет стать для другого «отцом родным» и взять на себя чужие проблемы.

Глава 5 . Век интенсивной жизни

Разрыв людей друг с другом и с Небом.

В.А. Солоухин

Рост темпов труда

В XVIII—XIX веках и даже перед Первой мировой войной рабочий день продолжался 10— 12 часов.

Это — на производстве, у рабочих.

Владельцы лавочек или ремесленники работали долго, но не так уж интенсивно: что в Древнем Риме, что в Англии или в России XVII века. Одна из причин, по которой англичанам XVIII века так не понравился фабричный труд, была как раз его интенсивность: надо каждый день вставать к станку и работать определенное число часов[22].

Ремесленник в ясный погожий день мог взять сына и уйти с мальчиком на весь день удить рыбу или навестить родственников. А фабричный рабочий обречен работать и в хорошую, и в плохую погоду.

Сразу видно, какие капиталисты кровопийцы...

Появление фабрик и заводов сделало возможным укоротить рабочий день: ведь чем сложнее и качественнее техника, тем больше производит один человек за единицу времени. Но укорочение сроков работы происходит за счет ее интенсификации. За станком вы не будете беседовать с соседом, развлекаться адекдотами или размышлять о прекрасном и вечном. То есть заняться всем этим вы можете, но тогда станок или перестанет работать, или... кажется, это называется красиво: производственная травма.