Человек будущего

Во флот уже не вербуют, подпаивая и похищая деревенских парней, порка девятихвостой плетью перестала быть единственным способом поддержания дисциплины.

В 1789 году капитан Блай считался очень гуманным флотским офицером: за год плавания он «лишь одиннадцать раз назначил телесное наказание, причем общее число ударов составило всего двести двадцать девять»[46]. Всхлипнув от умиления от гуманности доброго Блая, напомню — пороли взрослых, сильных мужчин, выносивших тяготы кругосветного плавания, в очень суровых условиях.

Спокойное упоминание, не больше: «Лаврушка сделал такое лицо, какое делал обыкновенно, когда его водили сечь»[47]. Хорошо сказано — «обыкновенно». Дело житейское.

Но и в 1902 году моряк, прослуживший более 40 лет и удостоенный трех нашивок за храбрость и ордена Виктории, был приговорен к увольнению со службы без пенсии, лишению всех наград, 50 плетям и двухлетнему заключению в тюрьме[48].

Таково государство, посылающее армию лорда Китченера против суданцев.

Но ведь и само общество не лучше. 1899 год — не 1792, изменилось и общество, стало несравненно более гуманным. Уже маловероятна сцена, когда преступника снимают с виселицы еще живым, чтобы разорвать на части лошадьми, а толпа сметает ограду, расхватывает эти еще теплые куски тела и рвет их на еще более мелкие — на сувениры. Некий кабатчик очень горд: он «раздобывает» голову казненного, чтобы выставить ее в своем кабаке для привлечения публики.

Но и в конце XIX века люди едят и пьют в кабаках возле тюрьмы. В тот момент, когда над тюрьмой поднимают черный флаг — знак, что кого-то повесили, «добрый народ старой доброй Англии» разражается восторженными воплями, поднимает бокалы с пивом, поет национальный гимн «Боже храни короля» и вообще чрезвычайно веселится.

Общество Британии не только XVIII, но и начала XX века разделено практически непреодолимыми сословными перегородками, оно поразительно черство и жестоко к своим членам — особенно к рядовым. Достаточно взять в руки томик Голсуорси, чтобы почувствовать, до какой степени простолюдины согнуты в покорности «джентльменам». Избиение жен и детей в нем — бытовая норма, а любимое развлечение джентльменов — травля собаками лисиц или выдр. При этом убивать животное считается «неспортивным» — надо, чтобы собаки его затравили и загрызли.

Или вот еще очень спортивное развлечение — травля бульдогами привязанных к изгородям быков. Впрочем, чем это отличается от бокса?

Экономическое насилие

А как насчет насилия, чинимого экономическим путем? Предки очень часто даже вообще не считали убийством, вообще формой насилия лишение людей средств к существованию. Если голодная гибель людей была прямым следствием войны и грабежа — предки еще о чем-то могли порассуждать. Впрочем, и о таком «почти прямом» экономическом убийстве — не всегда и не во все эпохи.

Скажем, римские чиновники разворовали продовольствие, предназначенное для новых союзников — племени готов. Готы голодали так жестоко, что многие умерли, а другие продавали своих детей в рабство: за еду. В результате готы подняли восстание и в 378 году нанесли поражение римским войскам.

Сколько именно умерло готов, мы уже никогда не узнаем — разве что будет изобретена «машина времени». Современники, что характерно, даже осуждая действия римских чиновников, как проявление эгоизма, коррупции, нечестности и так далее, вовсе не считали их действия убийством.

Сколько римлян погибло от голода и болезней после штурма Рима вестготами во главе с королем Аларихом в 410 году, мы тоже никогда не узнаем.

Впрочем, вот свидетельства более близких к нам времен: в 1848 году в Ирландии умерли от голода миллион человек. Столько же выехало в Америку, и сегодня в США живут в несколько раз больше ирландцев, чем в самой Ирландии. Хлеба не было? Он был, вопрос — для кого. Аренда прекраснейшим образом собиралась и в этом году, под крики умиравших людей.

Современники не считали позицию помещиков и политику властей насилием, а тем более убийством. Никто не скрывал этих событий, о них открыто писали газеты.

В Индии конца XIX века тоже умирали от голода порядка миллиона человек каждый год — с 1860-х до Первой мировой войны. Порядка пятидесяти миллионов очень тощих трупов мужчин, женщин и детей. Кое-что на эту тему есть и у Киплинга; например, рассказ о маленьком Тобра, который убил свою сестру, потому что «уж лучше умереть, чем голодать»[49]. За недостатком улик маленького Тобру «оправдали и отпустили на все четыре стороны. Это было не так уж милосердно, как может показаться, потому что ему некуда было идти, нечего есть и нечем прикрыть свое тело»[50].

В Индии не было риса?! Очень даже был, в Англию вывозился и в Китай. В Шотландии на индусском рисе выкармливали бычков абердинской породы. Говорят, замечательная получалась говядина, очень нежная.