Человек человеку — кот

— Я думаю, тогда они и стали впервые общаться… осознанно, не только эмоционально. И тут мы вплотную переходим к созданию Договора. В то очень тяжелое для меня время Донна была для него скорее старшей, чем младшей женой. А Джолли… приходил меня проведать. Против его присутствия Донна не возражала, хотя кинолэрдов тоже, можно сказать, э-э… не любила. И именно тогда Император приказал направить тринадцать процентов научного бюджета империи на создание пси-коммуникационного устройства для нашего общения с Донной… ну и моего с Джолли. И уже через четыре года были изготовлены первые транслейторы.

— Ох уж эти ужасные бантики и ошейники, никакого вкуса…

— Но они позволили свободно общаться всем, а не только прирожденным сентитивам или ими ставшим, вроде нас. Мы просто разговаривали, мечтали о другой жизни, опробуя их и подходя к идее Договора. Должна еще вам сказать, разумный, что работорговля была тогда чрезвычайно прибыльным делом, и в том суть. Это было последнее тихое время, которое сейчас вспоминают с некоторой ностальгией, но я об этом уже говорила.

— Но ведь Вы правы, Ваше Величество. Это было тихое мирное время.

— Нет, я как раз это понимаю. Все тогда еще было впереди. Гаратские горячие точки, времена Мерийского террора, Корирский трибунал, массовые приговоры работорговцам и Мемориал Точки Отсчета, но я бы не вернулась обратно. Потому что сейчас я даю вам интервью, а не кидаю клубок.

— Ну, клубок, клубочек — это совсем не так уж плохо, Ваше Величество.

— Это неплохо, когда существует Декларация прав инорасовых семейных партнеров и уголовная ответственность за ее нарушение. А ведь она записывалась мной вот в этом кресле, а потом ее Донна просто подсунула Императору на подпись. Донна гордилась тем, что она — фелиссианка, но местом в семейном круге рисковать не была намерена…

— Ну, ладно, пора заканчивать, я устала. Задавайте свой последний вопрос, и все.

— Как Вы думаете, что будет дальше?

— Ну, насколько я в курсе, глядя на часы, через пятьдесят восемь минут по среднегалактическому будет Рождество. Так что, кто знает… кто знает…

© Е. Власова, 2003.

Виталий Каплан КОРОНА

1

Долго ждали Рыжего. Ждали, нервничали, посматривали на опускающееся больное солнце. Впрочем, это лишь Арамис видел бурые оспинки на лице светила, у остальных глаза — обычные, приспособленные к темноте.

Но всё-таки заступать в дозор надо было уже сейчас, сразу после заката. Положено по Уставу, а с Уставом не спорят. Опять-таки, их должно быть семеро. Ну и что теперь делать?

Рыжий объявился, когда Арамис уже готов был рыть от злости землю — вернее, асфальт. Виновато жмурясь, он тут же начал лепить какую-то чушь о запертой двери, о трёх замках и двух цепочках. Хотя квартира у него на первом этаже и уж какая-нибудь форточка всегда открыта, тем более в такую жару. Нет, всё куда проще — заигрался по дороге, засмотрелся на светленькую красотку или поругался с какой-нибудь драной сукой. Забыл, поганец, что он — дозорный.

Но делать внушение было уже некогда. Солнце коснулось нижним краем иззубренной кромки крыш. Пора!

Поодиночке они перебрались с людной улицы, где к ним уже начали было приглядываться прохожие, в тёмную арку, за которой просматривались во дворе мусорные контейнеры и разломанные ящики. Там куда сподручнее, чужие там не ходят. Тем более, в такое время.

Дозорные выстроились перед Арамисом полукругом, и он, поднатужившись, встал на задние лапы. Упругий хвост, конечно, не мог послужить настоящей опорой, но всё же помогал держать равновесие. И кто это придумал, что пробуждение надлежит производить в такой вот идиотской позе? Но с Уставом не поспоришь.

Он поочерёдно подходил к каждому, и тот послушно поднимался перед ним. Долгий взгляд глаза в глаза, чтобы протянуть между собой и дозорным тонкую пульсирующую ниточку. Её нельзя пощупать лапой, её нельзя и увидеть обычным зрением, но она куда более настоящая, чем когти и зубы, чем гниющие помидоры и отдалённые звуки машин. По ниточке проскальзывают синие искорки понимания. И просыпается в его друзьях то, что таилось под грузом обычной жизни. То, что никогда не спало в нём самом, что крало у него радость настоящего, открывая взамен тревоги человеческого бремени.

Это продлилось недолго — вот уже дозорные удивлённо переглядываются. Они всегда в первые минуты так переглядываются, ощущая под своей шкурой иное. Но ничего, быстро освоятся. Всё равно как в холодную воду прыгнуть. Сперва и противно, и страшно, а потом что же — потом плывёшь.

— Значит, так, ребята, — негромко начал Арамис на правильной речи, — патрулирование нам сегодня предстоит сложное. Боюсь, обычными сгустками дело не ограничится. Есть данные, — он помедлил, подбирая мысли, — что в городе опять появился Синий Мастер. Мы, конечно, сами ничего сделать с ним не сумеем, но и не надо. Задача — выследить, составить карту потоков и ходов. Дальше им займутся коллеги. Но и от обычной рутины никто нас не освобождает.