Человек человеку волк или Покорение Америки

— Ты с ума сошел!! — Сержант резко и с такой силой вскочил с места, что отброшенное им кресло с грохотом отлетело к стене, только чудом не опрокинувшись. — А ты подумал об остальных главарях?! О головорезах, которые узнают о смерти своих вожаков?! Нас на ножи поставят в мгновение ока!

— А кто будет ставить, если их уберут?! Кто, я тебя спрашиваю?! — постепенно я сам стал заводиться, глядя на возбужденного Сержанта. — Те главари, которые сейчас со стороны наблюдают, кто победит, увидев, что произошло, тут же приползут к тебе на коленях, моля их не убивать!

Честно говоря, я сам не верил тому, что сейчас говорил. Нам, скорее всего, придется драться насмерть, и выживем ли мы, одному Богу известно! Но другого пути у нас нет. Или мы — или они. Так должен думать и Сержант. Как бы то ни было, но мои слова на него подействовали успокаивающе. Перестав метаться по кабинету, он снова придвинул кресло к столу, правда, садиться не стал. Некоторое время молчал, смотря на черную лаковую поверхность стола, потом спросил: — А как они их найдут?!

— За всеми троими уже давно следят мои люди.

— Черт. Черт! Джек ты понимаешь, что если что-то пойдет не так, начнется резня! И ирландцы, и Дикий Джим Мортон не замедлят этим воспользоваться. Тогда нам конец! Нам всем конец! Начнется такое…. я даже не могу передать словами!

— Подожди. Не торопись. Лучше скажи, почему Чак Коннерс на ножах с Малышом Израэлом?

— Из-за устричного бара на перекрёстке улиц Парк Плэйс и Бродвея… Стоп! Понял твою мысль. Если Малыша не будет в живых, а Чаку пообещать…. Тут есть о чем подумать! Если мы получим поддержку на ближайшей сходке хотя бы двоих вожаков, то можно считать…. Но об этом еще рано думать! Том Меррик в хороших отношениях с Чаком. Так. Что я могу предложить Тому?

Сержант намного лучше меня знал мелких главарей в банде и об их отношениях между собой. Знал, кто с кем в приятельских отношениях, а кто кого ненавидит. Перестав нервничать, он с головой ушел в работу, пытаясь создать ситуацию, которая помогла бы перетянуть бандитских вожаков на нашу сторону. Прошло минут пять, пока он поднял на меня глаза. Попытка прочитать в его лице хоть что-то, ничего не дало, оно было непроницаемым. Я замер в ожидании того, что сейчас он скажет. До этого были эмоции, разговоры и мысли, а сейчас надо было решать. Его колебания нетрудно было понять, это решение может окончательно утвердить его в качестве главаря, а может стать последней ошибкой в его жизни. Некоторое время мы смотрели друг на друга, затем он развернулся к окну и некоторое время смотрел на быстро темнеющий небосвод, потом придвинул кресло к столу. Сел. Налил виски в стаканчик. Взялся за него, потом отставил. В который раз поднял на меня глаза, с минуту испытующе смотрел на меня и только потом, даже не сказал, а громко прошептал: — С богом, Джек.

Я встал, уменьшил до предела свечение керосиновых ламп, после чего зажег перед окном, одну за другой, две спички. Сержант внимательно смотрел за моими действиями. Я вгляделся в темноту за окном. В условленном месте зажженная свеча прочертила огненный крест, после чего потухла. Пересек комнату, сел в кресло. Наши глаза встретились.

— Ночь нам предстоит длинная, Сэмми. Есть время подумать, что нам делать дальше.

Рано утром Сержант вызвал к себе остатки "старой гвардии Мясника". Вместо четверых приехало трое. Чак Коннорс. Меняла Дик. Билл Тонтон. Том Меррик не приехал и не прислал вместо себя человека. Все трое уже знали, что случилось, именно поэтому явились во главе всех своих людей, как бы говоря, что не верят Сержанту. Ввалившись толпой в кабинет, вместе со своей охраной, главари расселись в приготовленные для них кресла, а затем молча уставились на хозяина кабинета. Лица как камень, глаза злые. Некоторые из сопровождающих их бандитов держали руки на оружии, торчащем из-за их поясов. Больше всего меня беспокоил Меняла Дик. Судя по его злобному и наглому взгляду, шарящему по нам, он искал хоть малейший повод для драки. Этот тип, похоже, не был склонен задумываться, прежде чем нанести удар. Чак Коннорс, бандит лет тридцати пяти, пытался выглядеть вызывающе, но если присмотреться, в его глазах легко читалась растерянность, а за нею прятался страх.

"Этот, похоже, будет выжидать до последней секунды, лишь бы не прогадать".

А вот Билл Тонтон был для меня большей загадкой. Насколько я знал, он всегда стоял особняком среди остальных главарей. Все вопросы старался решать сам, не прибегая к чужой помощи. Его девизом вполне могли стать слова: "Хочешь хорошо сделать дело, сделай его сам". Лицо, словно высеченное из камня, украшенное несколькими шрамами и сломанным в двух местах носом, дышало хищной силой. Я слышал, что за все пять лет, с того самого дня, как появился в банде, он не пропустил ни одной солидной драки в ее составе.