Человек-да

вынашивать детей, хотя пока и женщины вполне успешно с этим справляются. Правда, с Уэгом, пожалуй, не

стоило обсуждать мои проблемы с Ханной, но это я понял позже...

— Ты одно должен понять, Дэнни, — говорил он, — ты тяжел на подъем. Лиззи заставила тебя

встрепенуться, но у вас, к сожалению, ничего не вышло. И поэтому теперь ты обижаешься на Ханну за то, что

она пытается устроить свою жизнь. Я правильно мыслю?

Уэг мыслил совершенно не в том ключе, но я, следуя своему новому правилу, кивнул.

— Я молодчина, да? Просто супер! — похвалил себя Уэг.

Я опять кивнул и сказал:

— Да.

— Если покопаешься в себе, то поймешь, что это все из-за Лиззи, — продолжал Уэг. — Давай попробую

объяснить...

Я задумался о своем...

Не сочтите мои слова за банальность, но я влюбился в Лиззи в тот момент, когда она взяла свою сумочку и

показала мне снимок, на котором была запечатлена крупная креветка.

— Моя любимая, — сказала она. — Смотри, какая здоровая.

Это было на третий день Рождества. Мы с нашими общими друзьями сидели в небольшом пабе на углу

Брик-лейн.

— Похоже на здоровенную креветку, — отозвался я.

— Покажи ему другое фото, — предложил Роан, парень, который привел нас всех в тот паб. — То, что с

большим яйцом.

— Ой, да Дэнни вряд ли это будет интересно, — сказала Лиззи. — Что там смотреть? Обычное большое

яйцо.

Но я проявил интерес. Мне и в самом деле хотелось взглянуть на это фото.

Лиззи пошарила в сумочке и извлекла на свет снимок с изображением крупного яйца, который сделала сама.

— Вообще-то, теперь этого яйца там нет, — сообщила она. — Оно находилось в Джилонге — это

неподалеку от того места, где я жила, — но по настоянию общественности его оттуда убрали.

Я рассматривал большое яйцо. Как и креветка, оно было довольно крупное, только больше похоже на яйцо,чем на креветку.

— Ты, наверное, думаешь: «Вот дура. Таскает в сумочке фотографии больших яиц и креветок», —

предположила Лиззи.

Я так вовсе не думал. Я считал, что это круто.

— Поэтому, друг мой, ты никогда не женишься. Во всяком случае, на женщине.

— Прости, что?

— Ты вообще слушал меня?

— Да.

— И что я сказал?

Я понятия не имел.

— Что-то про женщин?

Уэг фыркнул и закатил глаза.

— Извини, — сказал я. — Просто я... знаешь... думал о Лиззи.

— A-а. Тогда ладно.

— После разговора с Ханной нахлынули воспоминания. Хотя, знаешь, я сейчас на перепутье. Я это

чувствую, Уэг. Я меняюсь, и это добрый знак. Отъезд Лиззи стал для меня еще одним поводом, чтобы залечь на

дно, не выходить из дому. Представь мое состояние. Одна девушка бросила. Другая — чудесная девушка —

уехала; мы с ней даже не успели покадриться.

— С таким настроением, старик, тебе ничего не светит. Бабы будут бросать тебя еще до того, как ты с ними

познакомишься, — «утешил» Уэг. — Возможно, уже бросают. Прямо в эту самую минуту, по всей стране,

десятки женщин бросают тебя направо и налево и даже не удосуживаются сказать тебе об этом. Возможно, у

них даже есть твои любимые компакт-диски, и они поливают тебя грязью в разговоре с вашими общими

друзьями, о существовании которых ты не подозреваешь.

— Спасибо за поддержку, Уэг.

Он улыбнулся, как бы говоря: «Не дрейфь, старик». Сегодня Уэг был в приподнятом настроении. Мы пили,

смеялись, опять пили. Главным образом, потому что он неустанно повторял: «Ну что, еще по пинте?», и я

неизменно отвечал: «Да».

И с каждым глотком чувствовал себя немного лучше.

— Ну... а у тебя есть фотографии других громадин? — спросил я, когда мы покинули паб и зашагали по

Брик-лейн. — Или ты снимаешь только креветки и яйца?