Человек-да

Мы уже обсуждали это с Ричардом и Джуди, и они обещали подумать. Ричард сказал... как он выразился?

— Что ты эксцентрик, — пришел на помощь Дину Гарет.

— В хорошем смысле, — заверил меня Дин.

— Да, — подтвердил Гарет. — Он сказал, что ты эксцентрик в хорошем смысле.

— Что ж, — произнес я. — Я не уверен, что смогу быть вам полезен, но...

— Ты не волнуйся, с монтажом мы способны творить чудеса. Главное, ты должен определиться: согласен ты

участвовать в этом проекте, если мы дадим ему ход?

Гарет и Дин пристально смотрели на меня.

Я пожал плечами.

— Да.

Чтоб мне провалиться! Я стану телевизионным ведущим! Буду вести передачу на центральном телеканале!

Мою рубрику будут показывать во время вечернего чая! Меня ждет мир домохозяек и студентов!

— Прекрасно! — обрадовался Дин. — Что ж... полагаю, будем на связи!

В тот вечер пили за мой счет.

Я встретился в пабе «Йоркшир грей» с Уэгом и Ианом и поделился с ними хорошими новостями. Конечно,

маловероятно, что это когда-нибудь произойдет. И все же дела мои пошли в гору. Казалось, недавняя череда

постигших меня неудач наконец-то прервалась. Возможно, меня примут в команду создателей шоу «Ричард и

Джуди», где я буду выполнять потрясающую работу — выступать в роли телеведущего — то, чего я никогда

прежде не делал и о чем, конечно, не мог бы и мечтать, если б не моя тактика согласия. Словами не передать, как это поднимало настроение и вселяло уверенность.

Я снова радовался жизни.

А вот Уэга что-то беспокоило. Он только что вернулся из Германии, но не выглядел отдохнувшим и

раскованным. Пожалуй, виду него был... напряженный. Очень напряженный. К тому же постоянно трезвонил

его телефон.

Когда раздавался звонок, мы с Ианом умолкали, ожидая, когда Уэг ответит. Но он не отвечал. Посмотрит на

экран, выругается и сбросит звонок.

— Уэг... у тебя... неприятности? — спросил Иан.

— Не хочу об этом говорить.

Телефон опять зазвонил.

— Ответь, Уэг...

— Не хочу.

— Кто тебе звонит?

— Я же сказал: не хочу об этом говорить.

Телефон перестал сигналить, и мы все глотнули пива,

но продолжали молчать, зная, что телефон вот-вот снова зазвонит.

Потом заговорили о футболе, с запозданием сообразив, что никто из нас толком в футболе не разбирается. И

тут опять зазвонил телефон — на этот раз кстати, — что позволило каждому из нас сохранить свое мужское

лицо.

— Ладно... отвечу, — сказал Уэг и ответил.

Мы с Ианом молча ждали, делая вид, что даже не пытаемся подслушивать.

— Нет, — рявкнул в трубку Уэг и нажал на сброс.

— Кто звонил? — спросил Иан. — Что случилось?

— Эта фигня не прекратится, я знаю, — буркнул Уэг. — Отключу телефон.

— Да кто звонил-то? — тоже поинтересовался я.

— Никто. Не берите в голову. Пустяки.

— Да будет тебе, Уэг, — сказал Иан. — Кто это был? Кто не дает тебе покоя?

Телефон опять зазвонил Уэг в ярости смотрел на аппарат.

— Он. Не. За-ткнет-ся, — процедил он сквозь зубы. — Так и будет звонить!

— Это значит, что кому-то ты нужен, — резонно заметил я.

Может, Уэг еще не разобрался со своим мобильником. Может, он думает, если телефон звонит, значит, его

нужно подзарядить.

— Погодите...

Уэг взял телефон, опять рявкнул «Нет» кому-то на другом конце линии и отключился.

— Боже, какой кошмар, — устало произнес он. — У меня уже нет сил. Звонит беспрестанно с тех пор, как я

вернулся. Каждую минуту, будь оно все проклято. Они от меня не отстанут.

— Кто? — спросил Иан.

Уэг глубоко вздохнул и ответил:

— Немцы.

Я внимательно посмотрел на него. Создавалось впечатление, что у Уэга нечто похожее на приступ паранойи.

Мы с Ианом обменялись озабоченными взглядами.

— Немцы не оставят меня в покое, — сказал Уэг, будто это было исчерпывающее объяснение.

Приняв сочувственный вид, я попытался успокоить

его.

— Оставят, Уэг. Немцы оставят тебя в покое.

Он нахмурился.

— Что ты смотришь на меня, как на душевнобольного? Зачем поглаживаешь мое плечо?

— А ты расскажи, почему тебя преследуют немцы? — предложил Иан.

— Они меня не преследуют. Просто все время звонят.

— Почему?! — в отчаянии хором воскликнули мы с Ианом.

Уэг опять сделал глубокий вдох. Было видно, что в жизни Уэга наступил какой-то поворотный момент. И еще

было видно, что ему необходимо что-то нам сообщить.

— Потому что немцы думают, будто я «Сломанный».

Его слова повисли в воздухе. Моргая, мы смотрели

друг на друга, потом мы с Уэгом, хлопая глазами, глянули на Иана, потом, все так же хлопая глазами, опять

все посмотрели друг на друга.

— Немцы думают, что ты сломанный? То есть у тебя что-то сломано?

— Хуже.

Что может быть хуже?

О...

— Не может быть! — в шоке воскликнул я. — Они думают, что ты «Сломанный»... музыкант из поп-

группы?

Уэг прикусил губу, закатил глаза к потолку и молча кивнул. Его телефон опять зазвонил. Иан в ужасе

прикрыл рот обеими руками.

— Боже, — выдохнул он. — Смотри...

Он показал мне телефон. На экране высвечивался номер. Причем не британский.

— Еще один! — раздраженно сказал Уэг. — Опять немец!

Он крикнул в трубку «Nein!» и нажал на сброс.

— Послушай, — обратился к нему я, — давай-ка расскажи все с самого начала. Почему немцы решили, что