Читаем Человек— гармония— природа полностью

Часто приходится слышать суждения о том, что рост материальных потребностей необходим для развития человека. Это верно в пределах, в которых речь идет об удовлетворении основных (мы не рассматриваем подробно слово «основные», потому что спорить о том, какие потребности относятся к основным, а какие нет, можно до бесконечности) потребностей человека. Сверх этого слово «рост», как характеризующее чисто количественные показатели, оказывается неадекватным. У семьи есть один телевизор, нужно ли ей приобретать второй, третий? Ведь это тоже рост материальных потребностей. Удовлетворение потребностей может не только способствовать развитию человека, но и препятствовать (если, скажем, человек все свободное время проводит под личной автомашиной или в поисках запчастей к ней). Правильнее говорить не просто о росте, а о развитии, совершенствовании, «возвышении» (В. И. Ленин) потребностей, гармоничном сочетании материальных и духовных потребностей как условии гармонии человека с природой.

В одних странах — «развитых» капиталистических — потребительство выражено сильнее и имеет свою традицию (по Марку Твену, цивилизация — это общество, формирующее потребности, в которых нет потребности), в других — так называемых развивающихся — только входит в моду.

В СССР потребительство, или, как его у нас чаще называют, вещизм, особенно разрослось в последние 20 лет. Сюда входит и чрезмерное потребление пищевых продуктов при ухудшении их качества (по данным медицинской статистики, 45 % советских людей страдают от излишнего веса) и стремление любой ценой заполучить в личное пользование различные товары, включая такое материальное выражение духовной культуры, как книги.

Качественные и количественные различия в проявлении потребительства зависят от места и образа жизни: у работников сферы обслуживания оно выражено сильнее, чем у рабочих, у горожан больше, чем у сельских жителей, и т. д. Это шкала градации при общей тенденции. Такое отношение проецируется и на природу. Подавляющее большинство людей ходит в лес не слушать пение птиц и любоваться цветами, а за ягодами, грибами, на охоту. Могут возразить, что это, мол, необходимо, так как существуют трудности с продовольствием. Но такое объяснение далеко недостаточно, поскольку потребительство распространено и в обществе, в котором продуктов в избытке. В принципе, сколько бы человек не имел, он всегда может хотеть больше и так до бесконечности, что показал еще Пушкин в «Сказке о рыбаке и рыбке». Может и не всегда верно, как полагал М. Зощенко, что человеку надо больше, чем он имеет, но уж точно меньше, чем он хочет.

Актуальной остается в нашей стране борьба с мещанством, для которого потребительство становится единственной целью и основным смыслом жизни. Мещане только потребляют культуру в ущерб истинно человеческой потребности ее производить. Социальный прогресс стимулирует изменение ценностей, однако этот процесс не происходит автоматически, и сами ценностные стереотипы не полностью детерминируются социальной обстановкой.

Каковы экологические следствия этого? Ориентация на потребительство ведет к истощению и деградации природы и опасна с экологической точки зрения как потому, что природа не в состоянии из-за конечности ее ресурсов в каждый данный момент времени удовлетворить бесконечные материальные потребности человека, так и потому, что, нацеленный на потребительство модных, престижных вещей, человек теряет понимание целостности природы, целостность отношения к ней и вслед за тем целостность самого себя как личности. Герой Чехова, лежа на диване, рассуждал так: «Кислород — химиками выдуманный дух. Говорят, что без него жить невозможно. Ерунда. Без денег жить невозможно». В этой фразе Чехов ярко раскрыл суть примитивного потребительского подхода к жизни и природе. Конечно, можно (экономисты пытаются это делать) и потребление кислорода представить в денежном выражении, что практически в западных странах воплощается в жизнь, когда предоставляется возможность за определенную плату подышать на загрязненной улице чистым воздухом из автомата. Но вряд ли попытки все обсчитать и выразить количественно (что, кстати сказать, и невозможно) решат экологическую проблему. Необходимо изменение ценностей, прежде всего тех, которые регулируют отношение человека к природе.

Природу нельзя воспринимать как кладовую, из которой человек черпает в неограниченном количестве то, что ему необходимо, а возвращает отходы своей деятельности, до которых ему нет дела. Природа, конечно, не храм, которым остается лишь восторгаться, но и не только мастерская, а источник физической и духовной жизни человека, непреходящая ценность, имеющая для человеческого существования решающее значение.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука
Критика политической философии: Избранные эссе
Критика политической философии: Избранные эссе

В книге собраны статьи по актуальным вопросам политической теории, которые находятся в центре дискуссий отечественных и зарубежных философов и обществоведов. Автор книги предпринимает попытку переосмысления таких категорий политической философии, как гражданское общество, цивилизация, политическое насилие, революция, национализм. В историко-философских статьях сборника исследуются генезис и пути развития основных идейных течений современности, прежде всего – либерализма. Особое место занимает цикл эссе, посвященных теоретическим проблемам морали и моральному измерению политической жизни.Книга имеет полемический характер и предназначена всем, кто стремится понять политику как нечто более возвышенное и трагическое, чем пиар, политтехнологии и, по выражению Гарольда Лассвелла, определение того, «кто получит что, когда и как».

Борис Гурьевич Капустин

Политика / Философия / Образование и наука