Человек-Горошина и Простак

- Залетим на прощанье в ратушу, - сказала Ахумдус. Странный, синий и розовый свет наполнял сводчатую залу. Я взглянул на картину и увидел Принцессу. Теплое сияние лилось из ее глаз. Смерть, стоявшая прежде за ее спиной, отступала в глубину картины. Она отступала вместе с тьмой, и с Жабом Девятым, и со всеми его страшными Альфонсио. А сияние, лившееся из прекрасных глаз Принцессы, становилось все ярче. Оно достигало сводчатого потолка ратуши, и летучие мыши, гнездившиеся там, с противным испуганным писком прятались от этого света, метались и куда-то исчезали.

- Прощай! Больше я никогда не увижу тебя, - прошептал я, стараясь удержать слезы. - Ты не узнаешь, как я тебя люблю. Но ты навсегда останешься в моем сердце - такой, сияющей и согревающей своим сиянием мир.

- Нам пора, мальчик, - тихонько напомнила Ахумдус

Мы вылетели из ратуши. Показался узкий переулок и знакомый дом под черепичной крышей. Снова то, что представилось издали пятнами сырости или тенями, слилось в человеческую фигуру. Я увидел Магистра, не то нарисованного, не то прислонившегося к стене. Он был подпоясан фартуком, расшитым разноцветными звездами. Сонно улыбающаяся Луна прикорнула на его плече.

А Ножниц не было.

Я обрадовался этому и только успел подумать: "Куда же они подевались?, когда под крылом Ахумдус показался маленький дом, окруженный садом. Седой старичок стоял среди роз и ржавыми Ножницами стриг черного козла. Вдруг Ножницы с противным лязганьем вырвались из рук и набросились на ближайший розовый куст. Они срезали бы все до единого цветы и даже все бутоны, но старичок вовремя схватил их.

- Держи Ножницы! - крикнул я старичку. - Держи их крепче, не выпускай из рук, запирай на ночь на семь замков, а то они наделают много зла!

...Мы летели вдоль главной улицы. Из-за угла вышел Турропуто. Ну и жалкий вид был у Колдуна! Рука подвязана, на глазу пластырь. Красно-синий нос распух.

Мы опустились пониже, и я закричал, что было силы:

- А вот кому нужны битые колдуны, ломаные кости, старые тряпки, колдунские фокусы-покусы.

Турропуто подскочил, завертелся, и тысяча ветров завыли, закружились, как голодные псы.

Но Ахумдус благополучно ушла в высоту.

Весь город покрыл глубокий снег. Торговец вывесил в витрине магазина плакат: "Ввиду неожиданного наступления зимы дешевая распродажа осенних и летних товаров!" Девочки лепили снежных баб с морковными носами. Мальчики играли в снежки.

Мы с Ахумдус влетели через форточку в комнату гостиницы, откуда нынешней ночью начали путешествие.

Глава шестая

ВОЗВРАЩЕНИЕ К УЧИТЕЛЮ И ПРОЩАНИЕ Антимизерин.

- За дело! - прожужжала Ахумдус.

Вместе с ней мы понатужились - раз... два... дружно, раз... два, перевалили таблетку антимизерина на торец и покатили к краю стола.

Таблетка упала и разбилась на множество осколков. Ахумдус перенесла меня на пол, а сама улетела в свой домик.

Я стал, не разжевывая, глотать кусочки антимизерина, валявшиеся кругом.

И сразу увеличился в десять, двадцать, сто раз.

И почувствовал себя великаном, хотя был еще ниже стула. Я глотал кусочки антимизерина и все рос и рос. Казалось, я дорос до неба, и если выйду на улицу, то придется наклонять голову, чтобы не сбить солнца. А на самом деле, я как был до всех этих событий небольшого роста, так и остался. Даже сделался на шесть сантиметров ниже, потому что несколько крошек антимизерина укатились и их не удалось отыскать.

Я не огорчился тем, что стал меньше, потому что дал себе слово до конца жизни не глядеть ни на каких принцесс, даже если в мире были бы другие принцессы.

А раз ты одинок - какая разница, высокий ли ты или маленький! Никому до этого нет дела.

- Пора, - прожужжала Ахумдус, но я не мог так просто проститься с ней, столько раз спасавшей мне жизнь. Я попросил ее подождать минутку и сбежал по лестнице в буфет. За стойкой спал толстый буфетчик. С трудом я растолкал его. Но он только проворчал: "Подождете до утра", и опять захрапел. Тогда я схитрил; ведь и простак может кое-чему научиться.

Я снова растолкал толстяка и сказал ему:

- Просто у вас нет варенья и никогда не было, а то, что было, прокисло и съедено мышами. А вы обыкновенный хвастун.

Он прямо задохнулся от возмущения.

- Это у нас-то, в нашем знаменитом буфете нет варенья?

Через минуту передо мной оказался поднос, где стояли тарелочки со всеми сортами варенья, какие только есть на свете.

Ахумдус проворчала: "Зачем все это?", но я отлично видел, как она обрадовалась.

Ну и пир у нас получился!

Потом я отнес Ахумдус в Бюро проката скаковых мух.

- Нет ли жалоб? - спросил заведующий. Я ответил, как думал, что Ахумдус самая прекрасная, смелая и мудрая муха на свете.

- Прощай, мой мальчик, - прожужжала Ахумдус.

- Прощай, сестричка! - ответил я. Учитель.

Я вышел на улицу и пошел туда, куда показывал флюгер. Снег растаял, пригрело солнце. В магазине, где висел плакат "Ввиду неожиданного наступления зимы дешевая распродажа осенних и летних товаров", вывесили другое объявление:

"Так как лето вернулось, дешево продаются зимние вещи".