Человек и история. Книга четвертая. Москва коммунальная предолимпийская

Проинформированная о нашей ситуации Астрахань сразу же откликнулась и прислала с проводницей поезда посылку с жареным сазаном. За ним последовали (уже почти регулярно) разные сорта рыбы всевозможных копчений, вплоть до деликатесных изделий. Вся эта свежая рыбная вкуснятина шла по уже отработанному каналу. В основном родители приносили сумочку к отходу поезда, вручали знакомой проводнице, оплачивали доставку по заведённому тарифу. К нам тут же летела телефонограмма: встречать тогда-то, поезд такой-то, вагон такой-то, проводница Нина или Шура.

Так что проходило менее двух суток – и нашу кухню заполняли астраханские ароматы. Потом с объёмной сумкой приехала одна из сестёр – средненькая, которую звали Надя. Она учила деток в астраханской школе математике. О своих впечатлениях, о своём новом родственнике она обязана была сообщить родителям. Какие впечатления она обо мне донесла уже потом, в Астрахани, я так, разумеется, никогда и не узнал. А уж на саму свадьбу приехала самая младшенькая сестричка – Мариночка, – которая осваивала игру на скрипке в астраханской консерватории. Остался я не представлен только родителям моей Танюсеньки. Уж очень подходило ей это уменьшительное имя к её донельзя стройненькой фигурке.

Мы в каком-то трактате вычитали, что очень не рекомендуется мужу и жене называть друг друга по именам. Что ж – мы тут же придумали роскошные для нас… прозвища не прозвища, а какие-то новые обозначения, пользоваться которыми могли только мы. Для других, для посторонних они должны были быть неизвестны. Ну, а раз пошло такое творчество, то мы таких имён придумали несколько. И в разговорах наедине оперировали ими, восхищаясь своими остроумными именами. Шутки ради, если бы КГБшники прослушивали нашу квартиру, то вообразили, что здесь проживает несколько десятков девушек или женщин с тюркскими именами, такими как Кисюльтю, Юлдуз. Мы в это время перед сном читали роман Яна «Чингисхан». В общем, развлекались, веселились как могли. Я в своей предыдущей жизни занимался и физкультурой, и спортом, а вот Таню Беспалову в школе от физкультуры освобождали. Определили, что у неё что-то там с сердцем. И так это авторитетно в неё вбили, что она даже и мыслить не могла, чтобы заниматься физкультурой, не говоря уже о спорте. Поэтому, когда мы с ней в темпе поднялись по терренкуру на небольшую возвышенность, лицо её приняло немного синеватый оттенок. По этому поводу я резонно заметил: «А вот и славненько – будем теперь вместе выбираться на тропу здорового образа жизни!». Такая жизненная платформа ей понравилась, и она её приняла не только к сведению, но и к исполнению. Так что время пошло, часики тикали – и результат стал потихоньку реализовываться в наших организмах. Мы не на шутку сцепились со своей физической немощью и так стали наращивать километраж и скорость, что вскоре даже побежали. Мы знали, что этот бег называется трусцой, а по-английски – так вообще с некоторой претензией: джоггинг. Ах, да – мы же теперь занимаемся джоггингом! Бегать даже медленной трусцой было негде. Особенно это ощущалось в Астрахани, где было как в песне: буераки, горы, раки. Где Масика, то есть Таня, разбила себе колени и почти несколько дней пробыла на больничном. И вот что значит её воля к победе – даже прихрамывая, она припустилась на свой джоггинг. Но всё это было значительно позже. А ведь до этого была наша замечательная свадьба. Бирюковы, как сваты, решили, что торжество будет проходить у них. Был приготовлен роскошный деликатесный стол. Народу на это застолье собирать много не стали.