Человек и компьютер: Взгляд в будущее

О фантастической способности Ауба совершать арифметические действия на бумаге и даже в голове — Ауб назвал эту методику графитикой — узнаёт сам президент. Он заинтригован, поскольку один из конгрессменов так оценил шокирующий потенциал графитики: «Мы можем сочетать механику расчетов с человеческой мыслью; мы можем получить эквивалент счетчикам, миллионам их. Я не могу предсказать все последствия в точности, но они будут неисчислимыми… Теоретически счетная машина не может делать ничего такого, чего не мог бы сделать человеческий мозг. Машина попросту берет некоторое количество данных и производит с ними конечное количество операций. Человек может воспроизвести этот процесс».

Президент решает запустить проект «Число», чтобы исследовать возможности применения графитики в военных целях. История заканчивается мрачно, в духе Азимова. Генерал ставит перед командой проекта «Число», в которую входит и повышенный в ранге Ауб, задачу: заменить дорогостоящие вычислительные машины, управляющие космическими кораблями и ракетами, людьми. «Условия войны заставляют нас думать еще об одном: человеческий материал гораздо доступнее вычислительной машины»^{93}, — добавляет он. Разочарованный Ауб возвращается в свою комнату и заканчивает жизнь самоубийством. В посмертной записке он пишет, что не в силах нести ответственность за изобретение графитики. Он надеялся, что она будет использована «на благо человечества», а не «для смерти и уничтожения».

Тема отношений человека и машины захватила Азимова, о чем свидетельствует серия его еще более знаменитых рассказов о роботах. Учитывая время публикации «Чувства силы», можно заметить, что этот рассказ не просто высмеивал тенденцию к отуплению людей и замене их машинами. За несколько лет до этого США и СССР провели испытания водородной бомбы, и перспективы, связанные с использованием энергии термоядерного синтеза, обсуждались наравне с угрозами глобальной ядерной катастрофы. Как мы используем наши новые колоссальные возможности — для созидания или для разрушения?

На протяжении большей части своей истории человечество делало и то, и другое, хотя в последние несколько десятилетий мы движемся скорее в сторону созидания. Хотя после просмотра новостей на любом телеканале создается другое впечатление, сегодня наша жизнь стала более долгой, здоровой и безопасной, чем когда-либо в прошлом. В своей недавней книге «Зима близко» (2015) я предупреждаю, что это всего лишь геополитический сезонный тренд и, если не принять меры для его поддержания, он может обратиться вспять. Технологии сами по себе не несут добро или зло. Они нейтральны. Смартфоны, которые объединяют людей по всему миру, могут быть использованы и для общения с семьей, и для планирования террористических атак. Ключевой этический вопрос состоит в том, как мы, люди, используем наши технологии, а не в том, должны ли мы их развивать.

С этой проблемой связана масса противоречивых моментов, многие из которых затронуты в данной книге. Я не претендую на то, что знаю ответы на все вопросы. Волноваться о том, куда ведет нас развитие технологий, — естественно и необходимо. В целом я настроен оптимистично, хотя кое-что вызывает у меня беспокойство. Но больше всего я боюсь, что нам не хватит прозорливости, воображения и решимости сделать то, что должно быть сделано.

Я не раз замечал, что почти любой разговор об искусственном интеллекте быстро переходит на проблемы, затрагивающие вопросы технологии, биологии, психологии и философии. Для полноты картины сюда можно добавить теологию и физику. А также экономику и политику, поскольку сегодня интеллектуальная автоматизация стала играть жизненно важную роль в бизнес-моделях и ее последствия в равной степени важны для избирателей.

По моему опыту, тенденция так быстро расширять дискуссию на другие области знаний вызывает досаду у специалистов по технологиям. Почти у каждого из нас есть свое мнение насчет того, что делают технологи, как они это делают и что они должны и не должны делать. В ответах программистов и инженеров-электронщиков звучит усталость от вопросов о таких метафизических конструктах, как разум, не говоря уже о человеческой душе. Сами они, как правило, не донимают философов, не стучатся в двери церквей, чтобы подискутировать о природе человеческого сознания, и не звонят политикам, чтобы обсудить последствия использования своих суперинтеллектуальных роботов для глобальной безопасности. Хорошо еще, что многие из них продолжают снимать трубку, когда им звонят философы и политики.