Человек и ноосфера

Другая — постепенное осознание единства человеческих судеб и природы, рождающееся стремление увидеть целостную картину процесса мирового развития.

Эти две причины порождены логикой развития научной мысли. Но есть и чисто практические потребности решения гуманитарных проблем — проблем организации общества, разумное использование его потенциала, социальные аспекты экономического и экологического развития и многие другие. Они недоступны и «чистым гуманитариям» и одним естественникам тоже. Это пограничные области, требующие сочетания гуманитарной и естественнонаучной культуры. Их разработка обогащает как естественные, так и гуманитарные науки.

Эти тенденции «гуманизации науки» я прочувствовал на собственном опыте. Чем больше лет я занимаюсь естественными науками, тем больше мне недостает гуманитарного образования, и я могу хорошо проследить, как по мере увеличения моего «гуманитарного ценза» менялась и шкала моих естественнонаучных интересов и шкала ценностей. И такой путь прошли, вероятно, многие естественники.

Вначале мне казалось, что настоящее дело — это лишь физика, технические науки и, конечно, математика. Постепенно, однако, интересы сдвигались все больше в сторону проблем, содержащих «гуманитарные составляющие». Теперь, анализируя свой опыт многолетней не только научной, но и педагогической деятельности, я все больше убеждаюсь в необходимости хорошего изначального гуманитарного образования. Надо заметить, что я не сказал что-либо новое — подобные мысли разделяет все большее число физиков, математиков, естественников.

Думая о будущем, о грядущей эпохе ноосферы, я постепенно склоняюсь к убеждению, что наступающий век будет веком гуманитарных наук. Если первая половина нынешнего века прошла под знаком развития технических наук и физики, если во второй половине текущего столетия на первый план стали выдвигаться науки о живом мире, то век наступающий станет веком наук о Человеке. Этот факт не умозрительный — это необходимость, диктуемая появлением «экологического императива».

Вот почему мне кажется, что в системе «Учитель» (как в содержании просветительской деятельности, так и в обучении подрастающих поколений) большую роль станут играть разнообразные знания, формирующие представления о прекрасном, о возможностях человеческого творчества — единственной альтернативе потребительству,

В этом воспитательном цикле особую роль, по моему глубокому убеждению, должно сыграть искусство — настоящее искусство. Этот эпитет имеет право быть присвоенным тогда и только тогда, когда искусство потрясает Человека, открывает глаза на что-то новое, ему доселе неведомое. В этом случае оно становится силой, перестраивающей Человека, создающей новые ценности, силой, способной заставить Человека принять новый «нравственный императив». Значит, не только знаниям, но и искусству в эпоху ноосферы, их единству предстоит сделаться основой системы «Учитель».

Роль гуманитарных знаний и культуры вообще должна расти по мере развития цивилизации. Это утверждение, по-видимому, достаточно очевидно. Его справедливость нетрудно иллюстрировать всем ходом исторического процесса. И такую точку зрения разделяют, вероятно, большинство из всех, кто задумывается о подобных материях.

Но говоря о возрастающем значении общей гуманитарной культуры е судьбах человечества, одновременно нередко высказывается и представление о том, что должна происходить и унификация культур. При этом ссылаются на развитие коммуникаций, общность техносферы, определяющую унификацию ряда стандартов в условиях жизни независимо от места обитания человека, единство мирового рынка, капитала, ресурсов и т. д. В результате рождается представление, будто будущее человечества станет как бы единой «супернацией» с единым языком и культурой.

Такое представление распространено весьма широко, и оно очень близко к тому, что писал еще 40 лет назад П. Тейяр-де-Шарден. В предыдущих параграфах я уже говорил, что с чисто эволюционной точки зрения подобная унификация противоестественна. Она не может происходить в развивающемся обществе. Тенденция к унификации, если она сделается доминирующей, была бы несчастьем и даже трагедией для человечества. Она была бы показателем его деградации.

Культура, так же как и генетическая память, — это «банк данных» человеческого опыта. Исчезновение любого элемента культуры, так же как исчезновение какого-либо вида, уже никогда не восполнимо. Это навсегда утерянный опыт. Мы потеряли, например, опыт северных народов жить в условиях равновесия с хрупкой природой лесотундры. А теперь каждый наш шаг на север — это экологическая катастрофа. Может быть, и не глобальная, но катастрофа, необратимо разрушающая установившиеся ценозы. Вот также и утеря культурного разнообразия, сужение ее палитры грозят многими тяжелыми последствиями, лишают Человека частицы его знаний и умения, сужают горизонт видимого мира!