Человек и то, что он сделал. Книга 1. Накануне краха

«За одной из дверок замечаю, – пишет Г. Пряхин, – наклеенную на торец книжной полки полоску бумаги с надписью от руки: «Друзья! Ставьте, пожалуйста, по алфавиту…». И на меня сразу пахнуло комнатой на Стромынке… И специфический ядовитый запах свежей ярко-красной краски, которой периодически крыли обычный деревянный пол на Стромынке; и ощущение лихорадочного энтузиазма по наведению порядка перед санкомиссией студсовета; и любимое словечко Раисы – «друзья», снимающее формализм с попытки «внедрить дисциплину» в жизнь компании юных жизнерадостных девиц. Во внутреннем и внешнем мире Раисы всегда был порядок – это такой общий абрис (в моем восприятии). Иногда он нарушался (об этом ниже), и его нарушение чаще всего было извне, а не по волеизъявлению, но он снова восстанавливался.

…

Раиса вообще никогда (и не только по этому поводу) не суетилась, была немногословна, без амбиций и натуги, а естественно целеустремленна, в меру серьезна: о таких говорят «человек со стержнем». Скорее всего, причина тому – ее детство, как она сама рассказывала о нем и как сейчас это мне представляется и мыслится.

…

Наше знакомство с жизнью продолжалось: на второй курс Мераб приехал с душевной травмой от первой женской измены, а после зимних каникул приехал Толя, ухаживавший за Раисой, и привез для нее первую настоящую беду (из интервью Михаила Сергеевича я впервые узнала и фамилию Толи, и почему его родители запретили ему встречаться с Раисой: она была ему неровней, родители его были «из власти», «из министров»).

Толя – это Анатолий Зарецкий, сын директор Прибалтийской железной дороги. С ним у Раисы и не сложилось – родителей жениха не впечатлила.

Интересно, может это стало спусковым крючком для Раисы Максимовны – любой ценой прорываться во власть, не самой, так толкая мужа?

Ставрополь

В СССР существовало такое понятие как «распределение». То есть, хотя образование было бесплатным – но в обмен ты должен был отработать несколько лет там, где укажет государство.

Защитившийся на отлично Михаил Сергеевич мог остаться в Москве – ему предлагали либо аспирантуру на кафедре колхозного права, либо распределение в прокуратуру СССР в какую-то провинцию – причем предлагалось и подмосковное Ступино с предоставлением жилья. Горбачев предпочел вернуться с женой в родной Ставрополь.

Сложно сказать, что тому было причиной. Возможно, климат – Раиса Максимовна была больна, они потеряли ребенка. Возможно, понимание того, что лучше быть первым парнем на деревне, чем еще одним провинциалом в Москве. Может, сыграл свою роль романтизм – тогда люди искренне ехали из Москвы поднимать родной край, или Сибирь, или на север, и не за длинным рублем. Как бы то ни было – в Москве семья Горбачевых не задержалась.

Но перед отъездом в Ставрополь – Михаил Сергеевич с удивлением узнал, что в прокуратуре его не ждут – по его словам, шла борьба с последствиями культа личности и было принято решение не допускать «зеленых» выпускников ВУЗов к работе в прокуратуре. Так, Горбачев уже в Ставрополе – принял решение попробовать себя в комсомоле – как активиста и комсомольского организатора еще до учебы, его легко приняли в крайком комсомола.