Человек и Церковь. Путь свободы и любви

Это понятное желание зацепиться за какой-то объяснимый образ, когда речь идет о вопросах, непостижимых для человеческого рассудка. Такое представление о рае и аде характерно для средневекового сознания. Великий Данте оставил нам в наследство свои образы вечного покоя и вечного наказания за грехи.

Тяжелый град, и снег, и мокрый гной
Пронизывают воздух непроглядный;
Земля смердит под жидкой пеленой.
Трехзевый Цербер, хищный и громадный,
Собачьим лаем лает на народ,
Который вязнет в этой топи смрадной.
Его глаза багровы, вздут живот,
Жир в черной бороде, когтисты руки;
Он мучит души, кожу с мясом рвет.
А те под ливнем воют, словно суки;
Прикрыть стараясь верхним нижний бок,
Ворочаются в исступленье муки.

Д. Алигьери.

Божественная комедия

Подобные картины рая или ада складываются в процессе богословских споров периода позднего средневековья по поводу того, что же происходит с человеческой душой после смерти. Как и в каком виде она оказывается на суде Божием? Западное схоластическое богословие начинает искать визуальные образы вечных мучений и наказаний за земные грехи. Тогда же на Западе формируется представление о чистилище, а на Востоке – о мытарствах. Попытки осмыслить их в рационалистических категориях подхватываются искусством, и появляются Ад и Рай Данте или Мильтона, картины Страшного суда и мучений грешников, когда «огни горят горючие, котлы кипят кипучие!».

Безусловно, как оно на самом деле происходит, в своей земной жизни мы можем только догадываться. Нигде, даже в Священном Писании об этом не говорится. Только в Евангелии описано, как страждет богач в аду и как ему хочется, чтобы ему омочили водой губы. Такой образ страдания. И больше ничего. Тайна.

Нам ничего доподлинно не известно, с уверенностью можно сказать только одно: все начинается в душе человека. Когда Христа спрашивали, когда придет Царствие Небесное, где оно, что оно такое, Он отвечал, что Царствие Небесное внутри нас. Мы не очень понимаем, что это такое, нам представляется какой-то заоблачный мир или территория космоса, но очевидно, что Царствие Небесное не имеет географического расположения, это не страна и не территория в привычном для нас понимании этого слова. На ракете туда не долетишь.

Вечная жизнь в свете свободы и радости, в атмосфере вечной любви – это есть рай. И если свойство ада – пожирать, свойство рая – отдавать и жертвовать.

В искусстве тема ада и рая оказалась исключительно благодатной и подарила множество произведений античных поэтов и художников. Опять же, по словам Клайва Льюиса: «Греки не думали, что боги точно такие, как прекрасные мужчины и женщины, которых ваяли скульпторы. Судя по их стихам, бог “является” смертным, уподобляясь на время человеку. Христианское богословие обычно объясняло так и “явление” ангелов»[3].

Позже поразительные работы создавали Босх, да Винчи, Тициан, Джотто, Веронезе. Потрясающие изображения рая характерны для купольной росписи итальянских храмов. Очень много пришло в живопись именно из храмовой росписи. Традиционно западная стена во всех католических и православных церквях была посвящена Страшному суду. Что там только ни изображалось, какие только картины ада ни являла на свет фантазия художника!

В русском церковном искусстве в XVIII в. начинает превалировать аллегоризм, связанный с барочным стилем. Он чувствуется и в иконе. В XVII–XVIII вв. появляются иконы с изображением Ада, Страшного суда, мук и наказаний грешников, полные тайн и загадок, настоящие шифровки. Там очень много всевозможных внутренних сюжетов, и люди посвященные могут эти аллегорические иконы читать и изучать, как увлекательные книги.