Человек и Церковь. Путь свободы и любви

Наши лихие 90-е тоже оставили свой след в церковной жизни, когда люди, заработав разными, скажем так, способами большие деньги, понимали, что теперь за все грехи и преступления необходимо как-то вымолить прощение, и начинали строить храмы. Но такая мода существовала всегда. Как и представление о том, что можно откупиться и оправдать себя материальными знаками покаяния и признания своих грехов. В истории создания многих храмов и монастырей лежит знаменитый сюжет песни про двенадцать разбойников.

Легенда о двенадцати разбойниках

Было двенадцать разбойников,

Был Кудеяр атаман.
Много разбойники пролили
Крови честных христиан!
Много добра понаграбили,
Жили в дремучем лесу.
Сам Кудеяр из-под Киева
Вывез девицу-красу.
Днем с полюбовницей тешился,
Ночью набеги творил.
Вдруг у разбойника лютого
Совесть Господь пробудил.
Бросил своих он товарищей,
Бросил набеги творить;
Сам Кудеяр в монастырь ушел
Богу и людям служить!
Господу Богу помолимся, древнюю быль возвестим!
Так в Соловках нам рассказывал сам Кудеяр —
Питирим!

Да, это вызывает смешанные чувства, но, с другой стороны, пройдут годы, подробности сотрутся из памяти, и останется самое главное – храм.

Одна из сфер, где, вопреки сложившемуся стереотипу, религия и искусство вовсе не конфликтуют, а являются логическим продолжением друг друга, – театр. Считается, что у православной церкви особое и не лучшее отношение к лицедеям и актерам. Но это не так. Традиция хоронить актеров за церковной оградой принадлежит Западной Европе. В нашем святоотеческом наследии мы тоже имеем очень грозное обличение театра, но надо понимать, что святые отцы обличали театр античный.

«Хлеба и зрелищ!» – этот театр происходил из античной мистерии и культа Диониса. Многие герои, пришедшие из античной драматургии, воплощают собой настоящее зло. И здесь важно понимание контекста. Античные пьесы создавались в те времена, когда Бога в понимании людей еще не было. Эти тексты описывают состояние человека, живущего вне Божественного пространства. Например, в трагедии Еврипида то, как Медея переживает потерю любви и унижение, подобно аду. Этот ад прорастает в ней, и она сама превращается в источник зла, мстительного, неспособного остановиться, несущего горе и разрушение. В ее мире нет Бога. Трагедия пропитана подсознательным отчаянием античного общества, окруженного миром ложных богов. Люди страдают и мечтают о счастье, но Бога рядом с ними нет. И все, что происходит с человеком: его боль, отчаяние, ужас, – становится настоящим адом. В этом смысле античная традиция обнажает глубочайшие тайники человеческой души и человеческого сознания. Эти вещи, которые потом описал Фрейд, потрясающим образом отражены в античном искусстве.

Этим-то они и ценны, поскольку состояние без Бога мучило человека и не давало ему жить. Интересно, что сегодняшнее состояние без Бога практически никого не мучает. Там – мир мук. Настоящие страдания они потому и трогают нас, что не надуманны. Там человек при жизни проходит круги ада. Можно ли себе представить Антигону или Медею в современном постмодернистском пространстве? Нет. Слишком по-настоящему они мучаются и страдают. От них все время уходишь с вопросами. Наблюдая за их муками, начинаешь сопереживать им, их страдания и сомнения терзают тебя, не дают покоя. А прочитал иного современного автора, и ничего. Запомнил какие-то клевые фразы, чтобы блеснуть в разговоре, и пошел дальше.

Если стен
Передо мной откроется защита,
На тайную стезю убийства молча
Ступлю тотчас.
Но если нам одно
Несчастье беспомощное на долю
Останется, я меч беру открыто
И дерзостно иду их убивать,
Хотя бы смерть самой в глаза глядела.
(Со сдержанной страстью.)
Владычицей, которую я чту
Особенно, пособницей моею,
Родной очаг хранящею, клянусь
Гекатою, что скорбию Медеи
Себе никто души не усладит!..
Им горек пир покажется, а свату
Его вино и слезы мук моих…
За дело же! Медея, все искусство
Ты призови на помощь, – каждый шаг
Обдумать ты должна до мелочей!..
Иди на самое ужасное!

Еврипид.

Медея