Человек из будущего

В постели она в самом деле выказала себя бесподобной, еще и тем, что делает вид, что жутко стесняется и не все умеет, но это уже переигрывание, второе поколение американских школьниц все знает и все умеет, и никакого у них смущения в любых ситуациях и при любых сексуальных запросах.

– Ух, – сказал я наконец, – как гору сбросил. А жизнь, оказывается, хороша…

– Ага, – сказала она отсапываясь, – а я теперь на весы побоюсь встать!.. Бесстыжий ты. Совсем не жалеешь нас, женщин.

– Не ворчи, – сказал я благодушно. – А то старой станешь…

Она охнула:

– Что? Я никогда ею не стану!

– Это точно, – согласился я. – Вечную молодость изобретем как раз для тебя, малышка… Серьезно. Любое открытие обязано приносить радость.

– Я заказала ужин, – сообщила она.

– А ресторан внизу?.. Неохота…

Она наморщил нос.

– С ума сошел?.. В номер. Сейчас должны принести.

Официант, ничему не удивляясь, вкатил в номер столик на колесах и живо переставил с него к нам на столешницу возле кровати блюдо с жареным гусем, котлетами по-маррокански и восточными сладостями.

Пайпер даже не подумала закрыться, я тоже остался возлежать голым, да и чего прятаться, если нас снимают с четырех камер, а официант тоже один из работников ЦРУ?

Теперь ушло старое доброе время подобных компроматов, когда фото с посторонней женщиной в постели моментально вело к увольнению со всех постов, будь это мелкий чиновник или президент страны, а жена в обязательном порядке подавала на развод.

А если учесть, что я не женат, то это и пятьдесят лет назад не вызвало бы скандала. Ну, почти.

Когда он вышел в коридор и закрыл за собой дверь, я откупорил шампанское, не пролив ни капли, не люблю купеческие замашки с разбрызгиванием вина.

Пайпер потянулась через меня за фужером, прижавшись на пару секунд горячей мягкой грудью.

– О, в самом деле «Святая Эстелла»!

– Но ты же его и заказывала?

– Да, – сказала она, – но это большая редкость, и я сказала, что если у них нет, то могут заменить «Святым Эмилием»…

– Тогда, – предложил я, – выпьем за то, чтобы мы всегда получали лучшее, а просто хорошее пусть остается в запасе!

Она засмеялась весело.

– Да, конечно!.. Ты так хорошо говоришь!

– Я еще и крючком вязать не умею, – похвастался я.

Она беспечно расхохоталась.

– Обожаю такой хитрый юмор!

Шампанское даже не полусладкое, а сладкое, крепости меньше, чем в пиве, хотя среди несчастных, старающихся выглядеть эстетами, бытует мнение, что мужчины должны пить сухое, но на самом деле мужчины предпочитают сладкое, просто зачастую пьют все же сухое или полусухое, чтобы быть в тренде, но Пайпер умница, все знает, и заказала обязательно сладкое, будь это «Эстелла» или «Эмилий».

Или эксперты подсказали, что заказать и что говорить, хотя мне вообще-то по фигу.

Из ее веселого и беспечного щебета я уяснил, что она из американской ветви Вестширов, строгой добропорядочной семьи землевладельцев, у нас бы таких назвали латифундистами, большая родня со связями, есть два сенатора и трое в правительстве, брат возглавляет крупный банк, лично у нее большая яхта и вилла на две тысячи квадратных метров на участке в пять гектаров, мама у нее дизайнер по строительству, так как у отца еще и три крупные строительные фирмы, а она после окончания университета хотела б пойти работать экономистом, но мама настаивает, чтобы вышла замуж и родила ей троих, а лучше пятерых внуков…

– Представляешь, – сказала она расстроенно, – пять! Да какая женщина сейчас пойдет на такое? Разве что в Африке или в Саудовской Аравии…

– Твоя мама замечательный человек, – сказал я то, что должен был сказать, – а на здоровом консерватизме держится мир.

Она спросила с недоверием:

– Это как?

– Молодые бездумно тащат его вправо или влево, – пояснил я, – вперед, а иногда и назад, а старшее поколение просто держит его на своих плечах, не давая нам его разрушить.

Она посмотрела на меня исподлобья, как обиженный ребенок.

– Ты говоришь так, будто ты из старшего!

– Детям из бедных семей, – ответил я назидательно, – приходится взрослеть раньше. Потому им и удается обгонять детей из богатеньких да ленивеньких…

– Я не ленивенькая, – заявила она. – Я собираюсь поступить на работу и подниматься по лестнице экономиста!

– Ого, – сказал я с уважением, как и требовалось, – это же самое перспективное в наше время.

– И на будущее, – подсказала она.

– Да, – согласился я, – экономика будет править еще долго.

– А потом?

– Потом экономика станет называться иначе, – ответил я, не объяснять же красивой чирикающей женщине, что такое сингулярность. – Но жизнь станет еще интереснее.

У самого мелькнула мысль, что вообще-то станет намного страшнее, что интересно тоже, лишь бы выжили, а там только бы успеть добежать до сингулярности, что совсем рядом, только придется пройти огонь и воду…

– Ой, – сказала она живенько, – я люблю интересное!.. Да и сейчас всему радуюсь.

Не стала бы вот так с ходу предлагать мне жениться на ней, мелькнула вялая мысль. Слишком уж прямо идет к цели, неужели ей так и советовали, или решила ускориться и показать руководству, как умеет выполнять указания.