Человек из грязи, нежности и света

И в его голосе дяде Абраму послышалось запоздалое раскаянье. Какие-то люди отовсюду смотрели на них и плакали, и чем больше они плакали, тем больше продюсер вытаскивал у них денег.

«А это все-таки живая жизнь, пусть даже и в искусственном раю», – подумал дядя Абрам и окончательно провалился в глубокий сон.

Глава 39. Мир полон мышиных восторгов

Эскин почти сразу же понял, что эта самая Эрика тоже замешана в пропаже его отца.

И ее необычный разговор с тем самым продюсером по телефону лишний раз подтверждал, что он имеет дело с хорошо организованной мафией, которая закрывает где-то людей, мучает их, снимает на видео, и потом наслаждается полученным результатом!

У него появилась мысль обратиться за помощью или за советом к Ивану Ивановичу Секину, тем более что он уже выяснил, что Секин ненавидит всех этих магов и оккультистов.

Разумеется, что он также решил исподтишка понаблюдать за этой самой Эрикой, которая может вывести его на продюсера, но организовывать слежку в одиночку он боялся.

Уже в кабинете у Эрики подслушивая их разговор, он осознал, что эти люди очень опасны, и что подвергают его отца различным пыткам-экспериментам.

Конечно, он не знал, как человека можно мучить темнотой, но уже сама постановка вопроса превращала дядю Абрама в жертву самого немыслимого масштаба.

О подруге своего отца он как-то особо не задумывался, поскольку питал к ней неприязнь из-за того, что именно по ее вине распалась семья его родителей.

У Эскина было так много мыслей, что он почти не слышал того, что говорила ему Лулу, когда они вдвоем шли к Ивану Ивановичу Секину.

– Лулу обижаться тебя! – дернула его за рукав Лулу. – Ты совсем не слышать Лулу!

– А? Что?! – пришел немного в себя Эскин.

– Лулу будет обложка журнала! – и она с хитрой улыбкой протянула ему сто евро.

– Черт! Только этого нам не хватало! – заругался в сердцах Эскин.

– Ты не любить Лулу! Ты не хотеть обложка! – обиделась Лулу.

– Твой Мабуту тебя искать! – заговорил, подражая ей, Эскин. – Твой голова не думать!

Лулу заметно растерялась. Упоминание о Мабуту превратило ее в робкого и послушного попугая, повторяющего вслед за Эскиным:

– Мабуту искать Лулу! Лулу не думать!

Только исцеловав ее всю в тени большого и раскидистого клена, Эскин немного успокоил Лулу.

Иван Иванович Секин находился в полном замешательстве. Совершенно неожиданно он вспомнил, что в самый последний раз, когда он овладевал у себя на квартире Тамарой, используя чудодейственную мазь оккультиста Мартынова, было буквально за день до ее «критических дней».

И уже после, когда он захотел продолжить использование этой мази, она отказалась, объяснив ему причину своего отказа, но только потом у него ничего с ней не было.

– Тамара, Тамара, как же это так?! – вздыхал Секин, выпивая в одиночестве водку.

В этот момент, к нему пришла Алла, девушка с огненно-рыжими волосами, пленившая Секина своим сексуальным волшебством, с которой он познакомился в читальном зале их библиотеки в Акдемии, и узнав, что она пишет курсовую по древне-римскому праву, пообещал дать ей дискету с уже готовой курсовой на эту же тему.

Он, конечно, схитрил, поскольку никакой курсовой у него не было, но желание завлечь и соблазнить эту девушку было настолько велико, что он пошел на эту беззастенчивую ложь.

«Вообще-то, ложь это такой уж большой грех, – мысленно оправдывал себя Секин, помогая Алле раздеться и пройти в комнату. В этот момент прозвенел звонок, и удрученный Секин пошел открывать дверь. Появление Эскина с Лулу очень его расстроило.

– Что это ты такой расстроенный, – засмеялся непринужденно Эскин, подталкивая Лулу в спину, чтобы она смелее заходила в квартиру.

– Да, так! – смутился Секин, проводя их на кухню. Секин из уважения открыл новую бутылку водки и быстро сварил пельменей. «Как же на него положиться, если он так часто пьет», – подумал, огорчаясь Эскин.

Вскоре из комнаты вышла к ним Алла. Но ней был легкое розовое платье, создававшее обманчивое впечатление, что под ним ничего не было, отчего Эскин испытал некоторое возбуждение.

– Лулу запрещает тебе глядеть женщина! – нахмурилась Лулу.

– Меня зовут не женщина, а Алла! – улыбнулась она и присела рядом с Эскиным.

– Вы уж извините, что я вас не познакомил, – начал оправдываться Секин.

Потом все выпили водки, закусили пельменями, и даже немного развеселились. Алла словно не замечая хмурого взгляда Лулу, глядела на Эскина влюбленными глазами. Ее жгучий и пронзительный взгляд обворожил Эскина, и даже на некоторое время лишил дара речи.

Вскоре Эскин все же решился рассказать Ивану Ивановичу Секину о мучавших его проблемах, делая особое ударение на своей личной неприязни к оккультистам, по-видимому надеясь, что Секин его обязательно поддержит.

Однако Секин проявил удивительное равнодушие и даже попытался защищать оккультизм как особую науку.

– Да при чем здесь наука, – вмешалась в разговор Алла, – он же тебе об этих извращенцах говорит, а не о науке!

Неожиданно Эскин влюбился в Аллу, и уже ни от кого не скрывал своих чувств.