Человек из ниоткуда

Я чувствовал обе конечности, поэтому с лица не сходила улыбка, ведь это означало, что позвоночник цел. Тогда я аккуратно согнул правую ногу и принялся снимать с нее обувь. На лице ощущалось нестерпимое жжение. Видимо, того времени, что оно находилось под лучами испепеляющего солнца хватило, чтобы серьезно обгореть. Наконец, плотно зашнурованный ботинок удалось стянуть с ноги. Приложив большие усилия, чтобы снять его, после рывка я взвыл от боли. Ступня была похожа на кровавое месиво. Из-за сильного удара о воду некоторые пальцы, сломались. Теперь они неестественно и ужасно торчали в разные стороны. Ногтей же вообще не было видно. Половина из них просто оторвалась, а половина вошла под кожу.

– ЭЙ! ЗДЕСЬ ЕСТЬ КТО?! ЛЮДИ! ПОМОГИТЕ! – попытался я позвать кого-нибудь на помощь. Кричал, надрывая горло, но никто не появился.

Жжение на лице только усиливалось, и мне пришлось отползти к пальмам, чтобы укрыться. Я прекрасно понимал, что в таком виде ногу оставлять нельзя. В открытые раны легко можно занести инфекцию, а если кости в таком состоянии начнут срастаться – о нормальной ходьбе можно позабыть навсегда.

Сняв пиджак, я оторвал белый рукав рубашки и, свернув его, запихнул себе в рот. Затем снял обувь с другой ноги, с пальцами там была такая же ситуация. Сжимая клок ткани, стиснул челюсти, рука потянулась к правой ноге. Ладонь обхватила мизинец на ступне, который, почти под углом в девяносто градусов торчал вправо, и резко дернула. Сначала послышался неприятный глухой хруст, и только потом я заорал во все горло. Худо-бедно, но палец, вроде как, встал на свое место. Следующим на очереди был средний.

Солнце уже не было в зените. Прошло ровно два часа, я следил за временем и сидел все на том же месте, прижавшись спиной к стволу пальмы. Из приоткрытого рта стекала слюна, а часы на запястье тряслись. Стальные кольца браслета, которые, словно чешуя, накладывались друг на друга, издавали глухое металлическое бренчание. Мои руки, действительно, очень сильно тряслись. Даже, у какого-нибудь алкоголика, у которого опохмела не было три дня, руки бы так не дрожали. А все это было следствием болевого шока. Как мог, пытался не терять сознание, еле получалось. Не помню, как вправил семь пальцев, но с последним, большим, возился долго. Обхватил его, и резко дернул вверх, все по той же технике, но с первого раза не получалось… да и со второго тоже. Кроме тихого, невразумительного мычания, я уже больше не мог ничего произнести. Лицо закаменело. Наконец, попытки с четвертой, палец таки встал на свое место. Накрыв обе ноги куском рубахи изо рта, я медленно склонил голову вниз и уснул.

***

Темно-синие синяки под глазами сильно выделялись на бледном, обезвоженном лице. Губы полностью потеряли красный пигмент и потрескались. Они были больше похожи на пустынный грунт во время засухи: песчаного цвета, все в трещинах и чешуйках кожи. Я глубоко вдохнул и попытался сглотнуть слюну, но в горле запершило, и я сильно закашлялся. Во рту была такая же сушь, как и на губах. Мелкие песчинки, попавшие в рот, буквально резали сухое горло изнутри. Это мерзкое чувство, когда даже язык похож больше на сухую губку, не давало покоя. Не теряя времени, я плотно замотал ноги тем, что осталось от рубашки. Попытался встать, и получилось. Кость правой ноги очень сильно ныла. Видимо без трещины, все же не обошлось. На пятках можно было стоять довольно уверенно, но стоило только сместить центр тяжести вперед, как нестерпимая боль возвращалась. В паре метрах от себя я заметил длинную палку. Она была похожа на выброшенный морем корень дерева. Опираясь на нее, я побрел к берегу.

Весь пляж был усыпан обломками и «утерянным багажом». Разноцветные чемоданы валялись вдоль всей линии прибоя. Я приковылял к первой попавшейся сумке и присел на корточки. Большие отсеки были зафиксированы пластиковыми ремешками, но самый маленький кармашек можно было открыть. В нем лежал небольшой футляр с гигиеническими принадлежностями, свернутое полотенце. Под покровом ткани обнаружилась маленькая бутылочка бренди восемьдесят восьмого года. Я кашлял и давился крепким напитком, но дикая жажда не позволяла убрать от губ стеклянный пузырек. Алкоголь стекал по сухим губам до подбородка. Несколько капель отравы упали прямо на перемотанные конечности, и я почувствовал жжение.

«Алкоголь – хороший антисептик», – подумал я и вылил остатки на немного покрасневшую ткань. От боли опять взвыл.