Человек из очереди

А увидел он голубое небо без единого облачка, и сиял желтизной лесок вдали, во дворе школы стояла высокая сосна и с нею рядом две молоденькие березки. Листья на березках уже пожелтели, они чуть трепетали, вернее, струились на легком ветерке, и было ясно, что береза дышит именно листочками. Чуть поодаль горел красными листьями куст, названия которому Леша не знал, и все вокруг как бы замерло, сияя зеленью и желтизной.

Тут раздался звонок, и Леша вздрогнул, но задержался на мгновение, так как именно в это мгновение почувствовал, что счастлив. Да, счастье — это когда ты сыт и в ближайший час не ожидаешь позора.

А позора он не ожидал потому, что историю не то чтобы знал, а вот именно любил. И его любила учительница Марина Васильевна: он внимательно ее слушает и рассказывает именно то, что говорила она на прошлом уроке. За шестой класс у него была пятерка по истории — единственная, надо сказать. Хотя нет — еще по рисованию. Но это в прошлом — рисования больше нет. Хотя чего там скромничать — рисовал Леша хорошо.

История прошла нормально, Леша готов был отвечать, он даже и руку поднимал, нет, не тянулся, вывихивая лопатки, а скромненько, локоток на стол, но его не спросили. Марина Васильевна рассказывала про древние государства на территории России, и Леша знал, что урок ухватил. Теперь дома просмотреть учебник — и все.

А между уроками труда он сгонял в столовую, и уже не было малолеток — они умотали домой, — тут уж давились парни постарше, но и здесь Леша чувствовал если не силу, то право проламливаться и сквозь их плотную ругающуюся стену.

Рыбный суп, котлета с гречкой, компот. Ел неторопливо, нажимая на хлеб, он не был голоден и насыщал себя впрок. В три часа кросс, нужны силы — все понятно.

Даже и надежда шевельнулась, может, сегодня мама придет, и хотя обожгло понимание, что этого он хочет всего больше на свете и любит мать безоглядно, но надежду эту погасил.

И правильно, что погасил надежду, — дома никого не было. И когда перед ним замаячила глухая проблема ужина, он начал громко ругаться. Девки-заразы разбежались, а денежек нет. И он, Леша, не волшебник, чтоб простые бумажки превращались в дензнаки, и к тому же нет у него и станка для печатанья дензнаков. Ну, не заразы ли? Рубль-пять ведь остался, но это на самый пожарный случай.

До кросса оставалось полчаса, и Леша начал собираться. Достал старый хабэшный костюм — он был мят и грязен, но главное — мал. Да, но страдал Леша не из-за костюма и даже не от боязни провала на кроссе, страдал он от ненависти к своему телу. Ну, вот какой он тощий и хилый. Руки еще ничего, утренние накачки дают плоды — сносные бицы, но какие тощие и кривые ноги и какая цыплячья грудь с вдавлинкой посередке. И узкие покатые плечи. В школьной куртке это еще не так заметно, а в хабэшке — ну, стыдуха.

Да, тело свое он ненавидел. Главное — предательское оно, это тело. Духа, или желания, или воли — все равно как сказать — у Леши хватит не только чтоб быть первым, но и чтоб побить все рекорды, а тело непременно предаст — сорвется дыхание, не выдержит сердце, заплетутся ноги. Ну, не подлое ли тело? И за что его любить? Нет, только ненавидеть. И, конечно же, стыдиться его.

И разве он сам виноват? Ведь и зарядку делает, и днем иной раз отжимается, а оно все не наливается силой. Дайте ему жратвы хорошей, вот что ему дайте! Овощей и фруктов, а также мяса, сметаны и творогу от пуза, и оно не подведет, оно наберется силы.

Страдая и боясь позора, Леша вышел на улицу.

На проспекте его догнал Слава Кайдалов, самый сильный парень класса. На нем был спортивный костюм с непонятной надписью на груди, и молнии на кофте, и лампасы на штанах, и Слава был в настоящих — красное с синим — кроссовках. Слава был крепок, широкоплеч и на голову выше Леши, и Леша в своей хабэшке рядом со Славой казался цыпленком за рубль-пять, ощипанным и синеватым.

Слава Кайдалов (справка)

Да, крепкий и умный парень. Отец его геолог, с весны до осени в экспедициях, мать — детский врач. Силен в математике, что-то в прошлом году прихватил на городской олимпиаде. Много читает по астрономии и научной фантастике. Выписывает журнал по астрономии, у него несколько толстых тетрадей, и они забиты какими-то расчетами.

Да, друзья. Причем не Леша прибился к Славе (на это бы он не осмелился), а этой весной Слава взял Лешу под свое покровительство. Даже и не понять, что он нашел в Леше, а только иногда заходит за ним, и тогда они гуляют по городу.

— Сдохнем, а? — спросил Слава.

— Ой, сдохнем.

— Сильно не рвем. Первую половину раскачиваемся, а как увидим, что силы есть, тогда и прибавим.

Леша понимал, что это Слава дает ему совет, как бежать. Уж он-то будет первым. У него вон в детстве был второй разряд по фигурному катанию. И плавает хорошо — каждое лето ездит с матерью на Черное море. И на велике с весны до осени гоняет. Причем велик настоящий, спортивный.

— Хотел не пойти, — признался Леша, — да Макарыч грозил бабан влепить.

— Ничего, пробежим. Ты слышал, как Наташка отпрашивалась у Бориса?

— Нет.