Человек из очереди

Как будто встретились старые друзья, подумала Люси. Трудно поверить, что она видела этих людей только один раз в течение часа, летним утром, за кофе. Казалось, что она знает их всю жизнь. И они со своей стороны, верила Люси, испытывают такое же чувство. Они действительно были рады снова увидеться с ней, что-то вспоминали, о чем-то спрашивали, ссылались на ее высказывания и вообще вели себя так, будто она не только играла важную роль в их жизни, но просто была частью этой жизни. И Люси, привыкшая к равнодушию, царившему на литературных вечеринках, почувствовала, что благодаря им у нее на сердце снова потеплело.

Иннес оставила их беседовать и ушла готовиться к выступлению гимнасток, которым должна была открыться праздничная программа, а Люси вместе с родителями девушки направилась к гимнастическому залу.

— Мэри выглядит совсем больной, — сказала ее мать. — Что-нибудь неладно?

Люси колебалась с ответом, не зная, что сказала им дочь.

Она рассказала нам о несчастном случае и о том, как ей «по наследству» достался Арлингхерст. Наверно, ей не очень приятно, что ее удача — результат несчастья другой студентки, но тут примешалось еще что-то.

— Все считали само собой разумеющимся, что в первую очередь это место должна получить она. Думаю, для нее было ударом, когда этого не произошло.

— Понимаю. Да, — медленно проговорила миссис Иннес, и Люси почувствовала, что дальнейших объяснений не требуется; вся история мучений и мужества Иннес стала ясна ее матери в одно мгновение.

— Боюсь, ей может не понравиться, что я вам рассказала, так что…

— Нет-нет, мы ничего не скажем, — заверила мать Иннес. — Как мило выглядит сад. Джарвис и я из сил выбиваемся на нашем клочке земли, но только его уголки чуть-чуть похожи на картинки из книг, а мои всегда напоминают что-то другое. Только посмотрите на эти мелкие желтые розы!

Так они дошли до двери в гимнастический зал, и Люси проводила их наверх, показав им «Нетерпящего» — ее уколола мысль о маленькой металлической розетке, — помогла найти их места на галерее, и праздник начался.

Место Люси было в конце первого ряда, и оттуда она с любовью смотрела вниз на сосредоточенные юные лица, с такой напряженной решимостью ожидающие команды фрекен. Люси слышала, как одна из Старших говорила: «Не беспокойся, фрекен нас вытянет». И по глазам девушек было видно, что они верят в это. Им предстояло серьезное испытание, они испытали глубокое потрясение, но фрекен их вытянет.

Люси осознала теперь ту любовь, которая светилась в глазах Генриетты, когда они в первый раз вместе смотрели репетицию показа. Это было меньше двух недель назад. Теперь вот и у нее, Люси, появилось по отношению к ним собственническое чувство и гордость за них. Когда придет осень, даже карта Англии будет выглядеть для нее по-другому после этих двух недель в Лейсе. Манчестер — будет городом, где работают Апостолы, Аберисвит — местом, где пытается бодрствовать Томас, в Линге — Дэйкерс нянчится с детьми, и так далее. Если она, Люси, испытывает к ним такие чувства после нескольких дней жизни здесь, не удивительно, что Генриетта, которая видела, как они неумелыми новичками начинали свою жизнь в колледже, как они росли, совершенствовались, боролись, терпели неудачи, добивались успехов, — смотрела на них, как на своих дочерей. Удачливых дочерей.

Девушки закончили первый номер, и напряжение немного сошло с их лиц, они начали успокаиваться. Аплодисменты, которыми наградили их после вольных упражнений, разорвали тишину, согрели атмосферу и сделали все более человечным.

— Какие прелестные девушки, — сказала сидевшая рядом с Люси дама с лорнетом, похожая на вдовствующую герцогиню (кто теперь пользуется такой штукой? вряд ли это чья-то мать), и, повернувшись, спросила конфиденциальным тоном:

— Скажите, ведь их отбирали?

— Не понимаю, — пробормотала Люси.

— Я хочу сказать, здесь все-все Старшие?

— Вы думаете, это только лучшие? О нет, здесь вся группа.

— Правда? Совершенно замечательно. И такие хорошенькие. Просто удивительно хорошенькие.

«Она что, думала, что всем, у кого веснушки, дали по полкроны, чтобы они убрались на время отсюда?» — изумилась Люси.

Но вдовствующая особа говорила правду. Исключая лошадей-двухлеток на тренировке, Люси не могла придумать ничего, радующего душу и глаз более, чем эти загорелые ловкие юные создания, которые сейчас внизу были заняты тем, что устанавливали бумы. Кольца из-под крыши опустились, веревочные трапы натянулись, и на всех трех видах снарядов непринужденно, с мастерством замелькали тела Старших. Аплодисменты, которыми их наградили, когда они убрали кольца и трапеции и развернули бумы для упражнений на равновесие, были искренними и громкими. Зрелище публике нравилось.