Человек из очереди

Грант мысленно вернулся к самому началу пути; пути, который повел их в неверном направлении: выяснение личности убитого; потом Ноттингем. Продавец галстуков, мистер Юдалл, официантка в кафе — все они вспоминали лишь то, что непосредственно касалось их самих, и именно в этом свете давали свои показания. Потом — Рауль Легар, красавчик и умница, представивший точное описание Ламонта; Денни Миллер; последнее представление «А вы и не знали?»; обыск в конторе Соррела и лохматик-сосед; жокей Лейси и промозглый день в Лингфилде. Миссис Эверет. Потом — бросок на север: Карнинниш, молчун Дрисдейл и чай у пастора; мисс Динмонт: рассудительная, владеющая собой мисс Динмонт. Возникновение колебаний у него самого и усиление их после показаний Ламонта. Брошь. И вот теперь…

Они лежали перед ним на столе — две блестящие небольшие вещицы: в лучах вечернего солнца сверкал, словно понимающе подмигивая ему, стилет, а жемчужная брошь светилась застывшей улыбкой, напомнившей Гранту знаменитую улыбку Рей Маркейбл. Фирма Галлио и Штейна, в конце концов, не так уж и хорошо справилась с заказом. Даже сейчас при беглом взгляде он легко мог перепутать порядок инициалов и прочесть их как «М. Р.». И миссис Эверет, и миссис Рэтклиф разобрали их именно таким образом.

Его мысли обратились к миссис Виллис. Вполне ли она нормальна? Ему думалось, что нет, однако у медицины свои способы и свои определения подобных состояний. Трудно предугадать мнение специалистов. Правда, эта сторона дела уже его не касается. Его дело закончено. Пресса, конечно, будет бушевать, что они поспешили с арестом, но это он переживет — не привыкать. В Ярде все отнесутся к нему с пониманием, и его профессиональный статус не пострадает. И он наконец-то получит долгожданный отпуск. Поедет в Стокбридж и порыбачит всласть. Или двинуть в Карнинниш? Дрисдейл прислал ему очень теплое приглашение, а в Финлее сейчас полно лосося. Однако почему-то мысли о бурых, стремительных водах и сумрачном крае в настоящий момент не вызывали у него особого энтузиазма. Они будили воспоминания о сомнениях, печалях и тревогах. Сейчас ему хотелось совсем другого — растительного существования, беззаботности и ясного неба над головой. Лучше всего поехать в Хэмпшир. Сейчас там уже все в зелени, и если ему надоест смотреть на гладкие воды Теста, к его услугам лошади и прекрасный ипподром в Денбюри.

Вошел Маллинз, положил на стол ножны и отрапортовал:

— Нашел там, где она говорила, сэр. Вот ключ от дома.

— Спасибо, Маллинз, — сказал Грант. Он вложил в ножны стилет и поднялся, собираясь отнести к Баркеру. Решено: он едет в Хэмпшир. Но как-нибудь надо обязательно съездить и в Карнинниш…

Доктора признали миссис Виллис полностью вменяемой, слушание ее дела состоится в Олд Бейли в этом месяце. Грант убежден, что ее не приговорят к смерти, а я склонна верить в его пресловутую проницательность. По его словам, неписаные законы в этой стране не ахти как популярны, однако английский суд присяжных на поверку так же склонен к сентиментальности, как и французский. Когда они услышат ее историю в изложении одного из известнейших адвокатов наших дней, то прольют ведра слез и откажутся признать ее виновной.

— Да, — сказала я Гранту, — странное это было дело; и самое здесь странное, что в нем как бы нет виноватых.

— Вы так полагаете?! — отозвался Грант с саркастической усмешкой. — А как по-вашему?