Человек из оркестра

Вид с внутренней лестницы во двор Дома радио.

Фотография 2012 г.

Одна из внутренних лестниц Дома радио.

Фотография 2012 г.

Чудом сохранившийся фрагмент старой нумерации, по которому удалось определить расположение комнаты.

Фотография 2012 г.

Дом Радио. В торце — комната № 30, в которой жили на казарменном положении Л. Маргулис и его коллеги зимой 1941–1942 гг.

Фотография 2012 г.

Крыша Дома радио (Радиокомитета), на которой в блокаду дежурили музыканты оркестра.

Фотография 2012 г.

Набережная реки Фонтанки. Зима 1941–1942 гг.

ЦГАКФФД СПб. Предоставлено А. Н. Крюковым.

Блокадная столовая. Рисунок находился среди тетрадей Л. Маргулиса.

Объявление о продаже гробов. Зима 1941–1942 гг.

ЦГАКФФД СПб.

Улица в Красногвардейском районе. Зима 1942 г.

ЦГАКФФД СПб.

Пропуск К. А. Лейбенкрафта, музыканта оркестра Филиала Театра оперы и балета им. С. М. Кирова.

Материалы из семейного архива Л. К. Лейбенкрафта.

К. А. Лейбенкрафт. Зима 1941 г.

Материалы из семейного архива Л. К. Лейбенкрафта.

Гастроном № 1 (Елисеевский магазин) и вход в Театр Комедии, где зимой 1942–1943 гг. при участии БСО проходили оперные и балетные спектакли.

На переднем плане жители разбирают на дрова киоск.

ЦГАКФФД СПб. Предоставлено А. Н. Крюковым.

Работы по очистке города. Пл. Островского, напротив Александринского театра.

ЦГЛКФФД СПб. Предоставлено А. Н. Крюковым.

Угол Невского пр. и Малой Садовой ул. Ленинградцы слушают сводки с фронтов.

ЦГАКФФД СПб. Предоставлено А. Н. Крюковым.

Как создавалась эта книга

9 августа 1942 года, впервые в блокадном Ленинграде, Большим симфоническим оркестром (БСО) Радиокомитета была исполнена Седьмая симфония Д. Д. Шостаковича. Каждый ленинградец-петербуржец понимает, что значило это событие для города, прошедшего через страшную блокадную зиму.

В апреле 2012 года, спустя семьдесят лет после первого ленинградского исполнения симфонии, в издательство попал уникальный документ: дневник Льва Маргулиса, скрипача оркестра Радиокомитета.

Впрочем, «попал» — мало что объясняющий глагол. Имеет смысл рассказать все с самого начала.

После смерти Маргулиса дневник, копию программки первого блокадного исполнения Седьмой симфонии Шостаковича, фотографии, письма, рисунки, а также две пьесы, написанные Маргулисом, хранила его вторая жена — Антонина Григорьевна Лапина. После ее смерти эти семейные реликвии хранились у альтистки Галины Николаевны Ловчиковой, друга семьи, с которой Маргулис два года перед выходом на пенсию работал в Отделе музыкальных ансамблей Ленконцерта (ОМА).

Позже все материалы были переданы ею Ирине Давыдовне Заморец, флейтистке оркестра Театра музыкальной комедии. Она долгое время работала вместе с Маргулисом (он был концертмейстером оркестра этого театра).

В 2009 году И. Д. Заморец передала дневник композитору, руководителю Музыкального Театра Детей «Радуга» — Марине Анатольевне Ланда, которая, в свою очередь, передала его режиссеру Алле Вячеславовне Масловской, на тот момент работавшей в Театре музыкальной комедии, где после блокады работал Маргулис. Таким образом, круг замкнулся.

Понимая, что такой блокадный документ — несомненная историческая и человеческая ценность, А. В. Масловская стала думать о возможной публикации дневника. В поисках издательства она обратилась за советом к режиссеру-документалисту Алле Степановне Чикичевой, которая сделала несколько блокадных проектов для телевидения (в том числе фильм «Блокада: эффект присутствия»).

И вскоре дневник Маргулиса оказался в «Лениздате».

Дневник — это три общие тетради, записи в которых для современного читателя выглядят почти как шифровка: встречаются десятки неизвестных и малоизвестных имен и фамилий, рассказывается о событиях, которые сейчас, спустя десятки лет, требуют пояснений.

Первым человеком, к которому мы обратились за помощью, была директор народного музея «А музы не молчали…» Ольга Герасимовна Прутт. В музее, среди множества уникальных документов эпохи, хранятся и блокадные фотографии БСО Радиокомитета, на которых запечатлен и Маргулис. Часть материалов из музейной коллекции вошла в нашу книгу.

Для дальнейшей работы над книгой О. Г. Прутт посоветовала обратиться к Андрею Николаевичу Крюкову, исследователю музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, автору нескольких книг по этой тематике. Его имя назвали и д. ф. н. А. Н. Чистиков, и д. ф. н. С. В. Яров, научные сотрудники Санкт-Петербургского Института истории РАН, специалисты в области блокады.

Комментарии А. Н. Крюкова, предоставленные им материалы и документы, касающиеся судьбы БСО, оказались поистине бесценным вкладом не только в эту книгу, но и в новейшие исследования музыкальной жизни блокадного Ленинграда.