Человек из оркестра

Ночью я пару раз просыпался. Слышал, как будили Рубанчика, которому все же пришлось дежурить с 12.30 до 2-х час. Когда он пришел, я не слышал. Меня поднял Шорохов^{327}, которого я должен был сменить. Проснулся я минут за 10 до этого. Вначале довольно жутко. Все время слышен шум моторов, и я вначале думал, что это самолеты. Потом привык к нему. Вдали взлетали ракеты. Это, очевидно, на линии фронта. Далекие вспышки выстрелов. Я пробовал считать до появления звука, чтоб определить расстояние, но звук не доходил. Звуки орудийных выстрелов доносились очень часто. То более отдаленные, то ближе. Там были 2 шубы. Одну — побольше, одеть на себя, другой, поменьше, завернуть ноги. Шорохов предложил мне казенные валенки, но мне они малы. Он мне помог снять валенок, который я пытался одеть, но меня схватили в ногах судороги. Сегодня мороз, и я долго возился, пока накинул на себя закоченевшую шубу и закрыл другой ноги. Время пролетело незаметно в думах и мечтах. Позвонил телефонистке. Узнал время. Уже полпятого. Еще немного. Страшно, что могут начать обстрел. Второй раз позвонил в караульню. Уже без 10-ти. Звоню в штаб о смене. Через 10 минут мне оттуда позвонили, что мне разрешается уйти с вышки и проводить туда товарища, который тоже дежурит в 1-й раз. Это был Савельев^{328}. Я дал ему валенки и проводил его. Лег снова. Кажется, немного спал. Когда я пришел с вышки, довольно долго разговаривал с Прокофьевым, который не спал и курил лежа. Слышал, как пришел Савельев и принес радостную весть о том, что с сегодняшнего дня прибавлена норма хлеба: 200 и 350 гр.^{329} Все счастливы. Ананян так и заявил. В 8 встал и пошел с Петей к Елисееву в надежде, что еще получу табаку^{330}. Но не вышло. И нормы продуктов на 3-ю декаду еще неизвестны. Говорят, что выдадут вино и шоколад. Это первое хорошее известие и подтверждение того, что, может быть, скоро разорвут кольцо и отгонят немцев. Народ уже разуверился в том, что будет прибавка хлеба. Прибавка незначительная, но морально сильная^{331}, и упорно говорят, что с 1 января нам будут выдавать 300 и 400 гр. на служ[ащих] и рабочих. Сегодня ребята уже получили по 350 гр. Солидный кусочек. В 12 пойду в ДКА. Теперь я боюсь оставить портфель. <…> Немцев бьют в Ливии^{332}, и у нас появилось советское Волхово-Мгинское направление^{333}. В начале первого пошел с Лейбенкрафтом. Я в ДКА. Он домой. Очень хорошо пообедал. Съел весь свой новый паек — 200 гр. хлеба, щи и, взяв 2 вторых: одно для себя, другое для Кости, свалил в одно оба гарнира из пшенной каши, получилось хорошее второе из куска мяса^{334} (100 гр. талонов вырезают^{335}) с кашей. Придя на Радио, взял еще 2 желе и 1½ ложки повидла у Лейбенкрафта. Репетиция в 3 ч. 30. В антракте ко мне подошел Сергеев и заявил, что у него пропала наволочка с подушки и что я сплю на его кровати. Я побежал наверх с ним. Наволочка была на месте, но зато мой портфель был раскрыт. Мне показалось, что украли все. Я побежал за ребятами, но украли только сахар. Макароны я съел прямо в студии. Я пишу слишком много о еде, но у нас теперь это самое существенное^{336}. Все разговоры всех от мала до велика только о еде. Говорят, что в городе ежедневно умирает до 16 000 чел[овек]. Все ходят голодные. Даша поймала в булочной вора. Это в темноте женщина забралась за стойку (в булочной работают при 1 свечке) и, схватив хлеб, тут же в углу стала его есть. Лег спать в 2 час., сходив перед тем с Петей по магазинам.

26 декабря.