Человек из Пекла. Книга 2. Часть 3

Ещё какое–то время они так и простояли, осторожно выглядывая во двор. Заражённые продолжали покидать кластер, оставалось их уже совсем немного. Не повезло пустышам, запертым в квартирах, они, истощённые и слабые, скреблись в двери, жалобно урчали, понимая, даже своим ограниченным умишком, грядет Смерть.

* * *

До времени перезагрузки, в основном, молчали. Анжелика время от времени спрашивала Медоеда о его жизни и опыте. Парень в подробности не вдавался, иной раз совсем не отвечал, уводя разговор на другую тему. Кваз интересовался про Пекло, как там и что. Вот об этом Дима рассказывал с охотой, удивляя товарищей. Опять же, говорил «в общем», детально мало что описывая и обходя тему о родителях.

Поели, Дима добил всё, что взял с собой и дальше поедал оставшиеся леденцы. Анжелика и Шмель всё больше нервничали, посматривая на Медоеда.

Когда до перезагрузки осталось около получаса, парень произнёс:

— Время. Заражённых уже не будет. Последние твари ещё час назад ушли. Пора и нам двигать.

Напряжение словно схлынуло, оставив место только действию. Всегда так. Ждёшь, нервничаешь, а потом просто делаешь.

Дом покинули без проблем. Во дворе прибавилось свежих трупов, не объеденных даже, это заражённые убивали друг друга. «Ослик» и в самом деле оказался цел, ни одной новой царапины или вмятины.

Расселись по местам, Шмель запустил двигатель и посмотрел на Медоеда, сидящего на переднем месте.

— Ждём ещё. Как кисляк пойдёт, уезжаем. На поле развернёшься и становись метров за десять от границы. Как только туман начнёт сходить, едем, — он поочерёдно оглядел спутников. — И снова предупреждаю, если скажу стрелять по людям, значит стреляем, скажу ехать в толпу, Шмель, едешь. Без всяких раздумий. Времени у нас в обрез. Твари в лесу хоронятся, ждут. Это первая волна, самые мелкие и их немного будет, но всё равно не расслабляться. Затем накатит основная, вот от неё и надо оторваться. Поняли? — повторил Дима инструкции, раз, наверное, в пятый.

Шмель и Анжелика, пусть и понимали, но не принимали такое. Нельзя так… а Медоед настаивает. И вот как быть? Парень уловил, в который раз, их сомнения.

— Поймите вы, наконец, так надо. Я не маньяк какой–то. Мне самому не доставит удовольствия стрелять по людям. Но если на кону моя и ваша жизнь, то я выберу именно наши жизни, а не… тех, кому жить осталось от силы час. И никакой Стикс за это карать не станет, так что… дело собственных убеждений.

Отвечать никто не стал.

— А с той стороны? — спросил спустя минуту кваз.

Дима и сам не знал, как будет с той стороны. То, что придётся прорываться сквозь вал заражённых, это точно. Возможно, надо будет и укрыться где–то. Но тогда машину, скорее всего, потеряют. А затем ещё пару дней слушать вой умирающего города с какой–нибудь крыши…

— По ситуации, Шмель. Если что, укроемся на крыше какой–нибудь и переждём. В любом случае живы будем.

Кваз хмыкнул, но отвечать не стал.

Наконец, пошёл кисляк. Сначала, тонкие его ручейки потекли из окон подвалов пятиэтажек и трещин в асфальте. Затем туман начал заполнять ямы и углубления, в воздухе появилась «взвесь».

Шмель переключил передачу и стронул «Ослика» в направлении выезда из двора и кластера.

Выехав на поле, кваз развернул машину и остановился. Медоед вышел первым, оглянулся на лес, ловя взглядом движение в нескольких местах. Следом, неуверенно сначала, вышли и остальные. Тоже оглянулись на полосу леса позади через поле.

— Не волнуйтесь, заражённые не подойдут. Они и после перезагрузки сразу не полезут. Минут двадцать у нас будет, — сказал Дима.

Анжелика посмотрела на заполняющийся густым туманом город, здания с зияющими дырами оконных проёмов в обе стороны, ровным рядом упирающиеся в поле, уже почти скрывшиеся в кисляке.

— Никогда так близко не стояла… — прошептала Анжелика.

— Ну вот, будет, что вспомнить, — произнёс с улыбкой Медоед.

— Ну их, такие воспоминания…

Парень отвечать не стал, пожал плечами. Туман почти скрыл здания и уходил сейчас белесым столбом в небо. Дима посмотрел вверх, затем на товарищей. Те не отрывали завороженного взгляда от тумана. Тишина стояла оглушительная, даже звук двигателя машины, казалось, стих, «подавленный» силой неведомой стихии.

Началось светопредставление. Туман порвали зеленоватые молнии, сначала редко, потом они стали бить непрерывно. И всё это в тишине, хотя казалось, должно трещать от раскатов грома. Только слышалось ровное фырчание двигателя. Так продолжалось ещё с пару минут и всё резко закончилось. Кисляк начал спадать, бесследно испаряясь и появились первые звуки. Кто–то охнул, где–то закричали. Послышался металлический удар, это машины столкнулись.

— Ждём ещё минуту и едем, — сказал Дима, ощутивший, как разом подскочило напряжение напарников.

Со стороны провалившегося города всё увеличивалось количество звуков, засигналили несколько машин, орала сигнализация, кто–то надрывно закричал.

— Не нравится мне всё это… — буркнул Шмель, но ему никто не ответил.

От города явственно «потянуло» тяжёлым ощущением скорой беды, никакой эмпатии не надо.