Человек из-под земли

— Она сказала, что была совершенно ограблена. Вам это не нравится?

Он продолжал безвольно торчать у стенки. Рыжеватые, мокрые от пота волосы упали на его высокий веснушчатый лоб. Он пригладил их ладонью, словно аккуратный вид еще мог все изменить.

— Я в ней ошибся, — заявил он. — Думал, у нее больше ума. И больше признательности. Но чего можно ожидать от женщины?

Он глянул на меня, проверяя, не удастся ли со мной договориться на почве женоненавистничества.

— Да, она абсолютно неблагодарна. Абсолютно неблагодарна за то, что ее пятнадцать лет шантажировали, разграбив достояние ее семьи. Женщины — это совершенно неблагодарные существа!

Он не мог вынести несправедливости моих слов, глаза его были исполнены горечи, губы кривились.

— Я нигде не преступал закон! Чего не скажешь о ней. Она оболгала меня в ваших глазах, но, видно, забыла, что сделала сама!

— А что она сделала?

Мне не следовало спрашивать его напрямую. Это напомнило ему, что безопасней держать язык за зубами.

— Я еще подумаю, говорить ли вам!

— Ну, так я сам вам скажу. Миссис Броудхаст застрелила мужа. Скорей всего, это вы склонили ее к преступлению. Вы по уши сидите во всем этом дерьме!

— Это ложь!

— А кто донес ей, что Лео собирается на Гавайи? Это привело к преступлению.

Он быстро глянул на меня, но тут же отвел глаза.

— Я думал, он уезжает с моей женой...

— Но жена ушла от вас раньше.

— Я надеялся, что она вернется ко мне...

— Если вы найдете способ избавиться от Леона?

— Это не входило в мои планы, — сказал он.

— Не входило? Вы довели Броудхастов до ссоры. А вечером вы обследовали охотничий домик, желая узнать, чем все кончилось. Вы видели, как миссис Броудхаст стреляла в мужа или же слышали выстрел. И поскольку пуля не убила Леона, вы довершили дело ножом.

— Ничего подобного я не делал!

— Но кто-то же это сделал? Вы не отрицали, что были там.

— А сейчас отрицаю! Я не стрелял и не резал его!

— Может, вы расскажете, что же именно вы сделали?

— Я был свидетелем — это все.

Я фыркнул ему в лицо, хотя мне было не до смеха. Гадко видеть, как мужчина превращается в маленького перепуганного крысенка. Даже такой мужчина, как Килпатрик.

— Ладно, свидетель, так что же произошло?

— Я допускаю, что вы хорошо это знаете. Но от меня вы ничего не услышите. И если у вас есть хоть капля соображения, вы не будете становиться мне поперек дороги! Отдайте папку!

— Отберите ее у меня!

Он смотрел на меня, словно взвешивая это предложение. Но надежда и жажда боя уже угасли в нем. Мираж победы развеялся, и Килпатрик начал вживаться в роль человека, проигравшего все. Он молча повернулся и вышел из комнаты. Лишь перед тем, как хлопнуть входной дверью, он заорал мне:

— Я вас выживу из города!

Джин подошла ко мне беззвучно, вытянув вперед руку, словно внезапно ослепший человек в незнакомом месте.

— Все это правда? — тихо спросила она.

— Что именно?

— То, что вы сказали об Элизабет?

— К сожалению, да.

Она тяжело оперлась на мое плечо.

— Это выше моих сил! Сколько это будет продолжаться?!

— Уже не долго. Где Ронни?

— Спит. Его сморило.

— Разбудите его и оденьте. Я отвезу вас в Лос-Анджелес.

— Сейчас? Но почему?

Было несколько причин. Я предпочел обойти молчанием главную из них: я не знал, чего ожидать от Килпатрика, памятуя о револьвере, спрятанном в ящике бара, которым он, по-видимому, готов был воспользоваться. Я подвел Джин к большому окну в конце гостиной и показал ей поток, превратившийся в стремительную черную реку, способную тащить поваленные деревья. Несколько стволов уже создали настоящую плотину неподалеку от дома, и там разливалось озерцо. Сверху доносился грохот камней по каменистому руслу потока, напоминавший стук кегельных шаров. — На этот раз дом может не выдержать, — сказал я.

— Но вы же не поэтому хотите нас отсюда забрать!

— Не только поэтому. В Лос-Анджелесе вы оба будете в большей безопасности. У меня там тоже есть дело, мне нужно связаться с капитаном Шипстадом, я предпочитаю иметь дело с ним, а не с местной полицией.

В течение последнего часа польза сотрудничества с Эрни становилась все более очевидной, и я решил позвонить ему сейчас же. В голосе Эрни чувствовался холодок.

— Я ждал твоего звонка раньше.

— Прошу прощения. Мне нужно было съездить в Саусалито.

— И как, приятно провел уик-энд? — со скандинавским хладнокровием спросил он.

— Не слишком. Открыл еще одно убийство, давнее.

Я начал было докладывать ему обстоятельства смерти Лео Броудхаста.

— Стой-стой, — прервал меня он. — Ты хочешь сказать, что Броудхаста застрелила жена?

— Она стреляла в него, но я не знаю, был ли выстрел смертельным. В ребрах у него торчал обломанный кончик ножа. Разумеется, она могла и ударить его в довершение ножом...

— А могла она также убить Элберта Свитнера?

— Я не слишком понимаю, как. В субботу вечером она лежала в больнице в Санта-Терезе. Убийство в Нортридже должен был совершить кто-то другой.

— Кого ты подозреваешь?

Я ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Эрни забеспокоился.

— Лью, ты где?