Человек из прошлого

– Брось оружие! – выкрикиваю я. Злость и раздражение на этого самовлюбленного типа внезапно сменяются страхом за Леню.

– Ты мне не ответил, Леонид, – цедит Клаус, впившись в него злыми глазами. – Ты угрожаешь мне?

– Брось пистолет!

– Да, я угрожаю тебе, Клаус, – бросает Леня. – И что? Будешь стрелять? Или как обычно, дальше слов у тебя дело не пойдет?

Ну зачем он так?!

– Вы идиоты, – неожиданно спокойным голосом говорит Клаус и глядит на нас по очереди. – Неужели вы думаете, что убийство Плетущей сойдет вам с рук?

– Единственное убийство, которое произойдет, так это если Алена выстрелит в тебя, – надменно произносит Леня.

– Не понял.

– Эта женщина не умрет.

– Но из нее выходит сила!

– Ну и что?

– Как что? Что с ней будет?

– Ничего. Почти.

– Почти?

– Да, объем яда, попавший в кровь, позволит удерживать ее в коме семь дней, а потом женщина проснется.

– Я тебе не верю, – Клаус не опускает свой пистолет, держа меня в невероятном напряжении.

– Дело твое. Хочешь – верь, не хочешь – не верь.

– Ладно. Откуда такая информация?

– Не все ли тебе равно?

– Нет.

– Это неважно.

– А если с тобой что-нибудь случится, и канал разорвется?

– И не надейся.

– Почему-то я думаю, что женщина проснется.

– Думай, как хочешь.

– Почему вы так уверены, что женщина не умрет?

– Да потому что доза не та! – не выдерживает Леня.

– А шприцом вас не учили пользоваться?

– Нужно, чтобы была кровь.

– Я видел твои манипуляции с табичем. Для чего?

– Таким образом устанавливается связь с другим Плетущим.

– Какого рода связь?

– Надежная.

– Для чего она нужна?

Леня отвечает не сразу. Он недолго колеблется и, что-то решив для себя, говорит истинную правду:

– Для того чтобы Плетущий, чей табич я использовал, сам явился сюда. Каждую ночь ему будет сниться один и тот же сон, этот сон.

– То есть таким образом вы заманиваете следующую жертву?

– Да.

– Чей табич ты использовал?

– Какая тебе разница?

– Не уходи от ответа.

– Ладно, если ты так настаиваешь. Это табич одного из учеников моей матери.

– Это я и сам понял. Чей именно?

– Он принадлежит Мише. Знаешь его?

– Нет, кто это?

– Друг Оружейника.

При упоминании этого прозвища Клаус меняется лицом. Через секунду он спокойно говорит, опуская пистолет:

– Ясно.

В хижине повисает напряженное молчание.

– То есть через семь дней эта женщина проснется, и все?

– И все, – кивает Леня. – Я забираю у нее не всю силу – это сделать просто невозможно. Через неделю она вернется к обычной жизни. И даже не вспомнит, что произошло.