Человек из прошлого

— Да, — ответила Нинель. — Мне пришлось его выслушать, иначе он от меня так никогда бы и не отстал… Объяснились мы в лесу, когда нас никто не видел. Василий говорил долго, сбивчиво, при этом очень волновался. Но я все поняла. И что я могла ему ответить? — снова посмотрела на Виталия Викторовича Нинель Яковлева. — Ладно, мол, давай попробуем все начать сначала? И между нами все будет по-прежнему, как ему и хотелось? Но это было невозможно, ведь я была уже с Кондратьевым. Да и чувств к нему на то время я уже никаких не испытывала. Мне даже показалось странным, почему это вдруг я полюбила Василия. Ведь мы были такими разными… И я ему ответила, что между нами уже давно все кончено! И никогда не будет так, как раньше, хотя мы можем оставаться в хороших отношениях. На мои слова он ничего не ответил, потом я повернулась и ушла… А он наутро взял и уехал… Мы проснулись, а его и след простыл…

— Проснулись? — удивился начальник отдела по борьбе с бандитизмом. — А кто проснулся-то?

— Ну все, кто был там, — я, Коля Кондратьев, Тимур Бекетов, Валера Федынцев, Эдик Кочемасов тоже…

— Гм, — произнес Виталий Викторович и задал единственно верный в данной ситуации вопрос: — А это где было?

— Так в походе же и было, — едва не возмутилась непонятливостью майора Нинель (какие-то в милиции сотрудники, мол, пошли туповатые) и вдруг прикусила губу, что тоже не ускользнуло от внимания Щелкунова.

Виталий Викторович какое-то время молчал, после чего спросил:

— В том самом походе? На реку Свиягу? Третьем по счету? В конце третьего курса?

— Ну… да, — буквально выдавила из себя Яковлева. — Только не в конце третьего курса, а после его окончания, — медленно произнесла Нинель, понимая уже, что сболтнула лишнего и надо как-то выпутываться из ситуации, в которую она сама себя и поставила…

Щелкунов снова помолчал, после чего, чеканя слова, произнес:

— Я правильно понял: Василий Кудряшов поехал вместе со всеми вами в поход, но после того, как у вас с ним состоялось объяснение и вы подтвердили, что дали ему от ворот поворот, он попросту уехал, ничего никому не сказав и не попрощавшись. Верно?

— Именно так…

— Получается, что в поход вы пошли вместе с Кудряшовым, а вернулись без него. Так получается? — спросил Виталий Викторович, еще не очень осознавая, до какой степени важные показания он сейчас услышал и как их в дальнейшем следует применить.

— Так, — последовал ответ, причем не сразу.

— И после этого Василия Кудряшова никто не видел, включая его отца, — скорее для себя, нежели для Яковлевой, изрек майор Щелкунов.

Но Нинель посчитала, что последняя фраза была обращена к ней, и нехотя ответила:

— Про отца не знаю, а вот только мы его больше никогда не видели. Он сразу уехал куда-то на Север…

— Ясно, — буркнул начальник отдела по борьбе с бандитизмом. Хотя среди многих вопросов, на которые Виталий Викторович покуда не имел ответов, ясно было одно — повод для нападения на старшего оперуполномоченного Валентина Рожнова следует искать в событиях, случившихся без малого десять лет назад…

Часть 2. Сколь веревочке ни виться, а конец будет

Глава 12. Счастье имеет особенность заканчиваться

Коленька родился в 1918 году в семье члена Губернского комитета РКП(б) товарища Павла Игнатьевича Кондратьева и Елены Владимировны, учительницы Единой трудовой школы, выросшей на месте бывшей Мариинской женской гимназии. Коля был вторым ребенком в семье и имел старшего брата Алексея.

После окончания Гражданской войны, когда город начал строить мирную жизнь, Губком стал называться Областным комитетом РКП(б), а затем и Обкомом ВКП(б). А вскоре товарищ Кондратьев сделался ответственным партийным работником, медленно, но верно поднимающимся вверх по партийной лестнице, что его, похоже, вполне устраивало.

Жили Кондратьевы вначале в двухкомнатной коммуналке одного из двух двухэтажных каменных домов на улице Солнечной в Пороховой слободе, а затем получили трехкомнатную квартиру со всеми коммунальными удобствами в центре города на Горшечной улице. Таких квартир в городе было не так уж и много. Помимо ответственных работников определенного ранга и старых партийцев, устанавливающих советскую власть в республике, квартиры эти заселялись работниками культуры и искусства, зарекомендовавшими себя идейно выдержанными и преданными делу Ленина — Сталина. Несколько квартир со всеми удобствами достались передовикам производства республиканского, а то и союзного уровня: вроде перетяжчика обуви кожевенно-обувного комбината «Спартак» Ибрагима Галимжанова, ежемесячно выполняющего норму на двести двадцать процентов, и ткачихи ткацкой фабрики Елизаветы Погоняйло, которая, по примеру ткачихи-стахановки Дуси Виноградовой, перешла на обслуживание сначала тридцати двух станков, а потом и пятидесяти шести.