Человек из раньшего времени

– Сделайте одолжение – если что-нибудь, ну хоть что-нибудь о нем узнаете, дайте мне знать. Я буду благодарен и признателен Вам за любую о нем информацию.

Пообещав другу содействие, Путиловский не солгал. Добавить к этому то, что работать вполсилы он не мог – поскольку был настоящий русский полицейский до мозга костей – и нетрудно будет догадаться, что в единственном университете в столице отыскать студента с такой фамилией будет несложно. Ну если даже не отыскать, то во всяком случае выяснить его домашний адрес. А уж там найти и квартирную хозяйку, которая, памятуя о неоплаченном последнем месяце пребывания нерадивого студента в ее доходном доме и столь поспешном его отъезде, припомнит первому же городовому даже то, чего не было, выдавая свои догадки за правду. И окажется здесь очень некстати прозорливой.

– Как же, как же… Явно неблагополучный элемент. Постоянные сборища студентов вечерами, а то и целыми ночами… Обсуждали, хлопали.

– А пили? Может, поэт?

– Да какой там! Ни грамма, уж я бы учуяла да бутылки узрела бы, всякие у меня тут бывали на памяти. Говорю Вам – соберутся, всю ночь что-то обсуждают, под утро разъезжаются. Правда, были дамочки несколько раз, но так – ничего серьезного. И к учебе особой тяги не имел. Я, во всяком случае, не отметила.

– Кто же бывал у него чаще всего?

– Много их было, всех и не упомнить. Одного только пожалуй и запомню – уж самый вежливый из них из всех, разговаривал со мной бывало о жизни. И да – он же пришел утром после отъезда Петра Яковлевича. Тоже студент. Ульянов, Александр вроде бы.

Доклад городового Павел Дмитриевич слушал без энтузиазма – последние шесть лет столько сил и средств затрачено было в зачастую беспочвенной и безрезультатной гонке за крамолой и террористами, что вот так вот просто взять и принять на веру очередную сплетню, коими город и так был охвачен в разгар «охоты на ведьм» было бы равнозначно питать пустую надежду. А что как старой дуре почудились революционные настроения давешнего квартиранта – да и сама говорит, что дескать не уплатил вовремя, вот и решила поди выместить на нем старую обиду. А полицейскому чиновничеству и без того работы хватает, чтобы на подобные бабьи сплетни размениваться… Конечно, порядку ради следовало бы испросить разрешение на обыск да побеседовать с этим студентом, Ульяновым, как подобает тому, но ведь опять поди пустая работа будет, только лошадей гоняй да людей корми. Так устал от всего этого Павел Дмитриевич… Но внутри засел какой-то червячок и никак не хотел упускать схваченную за живое сыскную жилку. А что как не врет? Да нет, врет наверное. В качестве золотой середины Павел Дмитриевич велел городовому выяснить адрес Ульянова и провести на квартире обследование – но тайно, без получения разрешений и санкций. Как найдется что-нибудь – хорошо будет. А нет – никого и тревожить не придется, включая общительного студента.

Обследование было проведено следующим же днем, пока Ульянов был в университете. Его результаты показали, что профессиональное чутье не подводит старую ищейку Путиловского – протоколы «Террористической фракции Народной воли» хранились здесь в таком количестве, что уму непостижимо. А там – и адреса, и фамилии, и решения – одним словом, все, что могло бы поставить крест на судьбе несчастных, собиравшихся сначала у Шевырева, а потом у Ульянова. Внимательно изучив их, Путиловский направился на прием к министру, а оттуда – на обед к старому товарищу, князю Каменецкому.

– Мной получены сведения о человеке, о котором Вы давеча меня спрашивали. И уверяю Вас, что они неутешительны. Прежде однако, чем дать им официальный ход, я должен справиться у Вас, насколько близок Вам этот человек.

Глаза Каменецкого сверкнули недобрым огнем.

– Он мне скорее враг, чем друг.

– Тогда дозвольте Вас обрадовать. Мы установили его причастность к «Террористической фракции Народной воли». Согласно их протоколам, они не много не мало готовили покушение на государя императора.

– Как? Второе первое марта? Быть не может!

– Уверяю Вас.

– Что же теперь будет?

– Вы государственное лицо и сами прекрасно понимаете, что обычно бывает в таких случаях. Но все же я должен задать Вам один вопрос – не как друг, а уже как следователь. Откуда Вам известна его фамилия и какова природа Ваших отношений?..

Князь возвратился домой в восьмом часу и в изрядном подпитии – Мария Андреевна пожалуй со времен их замужества не видела супруга таким. Она взволновалась такому появлению мужа. С момента, когда они разговаривали про Пьера, прошло как ей казалось достаточно времени, и она уже стала забывать его, оставляя в прошлом все плохое, что привнесло в ее жизнь знакомство с этим молодым человеком. Но судьба бывает жестока к нам – и ей пришлось вновь вспомнить это имя.

– Что с тобой, почему ты пьян?

– Скажи, Мари, – словно не слыша вопроса, говорил князь. – Ты помнишь того человека, Шевырева?

– Почему ты спрашиваешь? – она отвела в сторону глаза. – Мне неприятен этот разговор.

– И все же?

– Помню.

– Знала ли ты, чем он занимается?

– Я говорила, он был студент.