Человек из тени

— Осквернить, — сказал я. — Святыню. Такие громкие слова в сложившихся обстоятельствах — четыре утра, и мы рядышком в постели… Ой, больно!

— Что случилось?

— Аукнулся скверный удар вашего ложного бога. Не хотите ли облегчить душу? Что же натворил он такого, чтобы низвергнуть вас с небес на землю?

Она стала говорить в резком тоне, затем обуздала себя. Замолчала на некоторое время. Наконец рассмеялась в темноте:

— Вы опять исполнены сарказма, но, увы, довольно точно уяснили ситуацию. Если женщина столь глупа, что до тридцати лет бережет себя, чтобы вдруг вкусить любви и секса, катастрофа неизбежна. Вначале это было похоже на сон. Со мной никогда ничего подобного не происходило. Он дарил цветы. Он приносил подарки — духи, чулки, французское белье. Я… я ощущала себя женщиной, Коркоран. Я даже ощущала себя красивой женщиной, чего раньше со мной не случалось.

Ее искренность немного смущала, даже в темноте.

Я сказал:

— Купите губную помаду, и все повторится заново. Вы, по правде говоря, отнюдь не отталкиваете от себя.

— Спасибо, — прошептала она. — Благодарю за прелестный, тонкий комплимент. Буду вечно хранить его в сердце.

— Так уж и быть, дарю, — сказал я. — Давайте перейдем к тому моменту, когда вы прозрели.

— Кажется, это случилось в пятницу, — припомнила она. — Да, точно, пятница, конец рабочей недели, десять утра. Я пришла на прием. Я все еще оставалась его пациенткой. Они смеялись, — сказала она глухим голосом.

— Кто смеялся?

— Я пришла на прием чуть-чуть пораньше. Мне очень хотелось опоздать, чтобы показать ему… Короче, я собиралась слегка опоздать и прийти как ни в чем не бывало. Понимаете, чтобы не выглядело, будто эта встреча очень важна для меня. Но когда я вышла из лифта, еще не было и десяти. Просто совладать с собой не могла… Мы встречались накануне вечером, но я все равно была вся в ожидании. Ну, вам же известно, как это бывает.

— Конечно, — поддакнул я. — Знаю, вернее, догадываюсь.

— В приемной ни души. Я уже хотела было вернуться, но услышала их голоса. Они говорили обо мне в кабинете для осмотра — Хэролд и медсестра, или регистратор — яркая блондинка с хорошо очерченными формами под этим нейлоновым белым халатом, вы знаете, о чем я говорю, практически прозрачном и всегда накинутом на нечто ярко-розовое. Мисс Дарден совершенно соответствовала его описанию, но теперь-то он называл ее Дотти. То, как они обращались друг к другу, сомнений в характере их отношений не оставляло. Спелись уже давным-давно. Понимаете, она так уверена в себе и нем, что даже не ревнует к его любовным похождениям. Они только забавляли ее. Вы хотите, чтобы я процитировала, что обо мне говорили? Что сказал он?

— Не надо, — ответил я. — Но справедливости ради вы должны учесть, что говоря с женщиной, с которой спишь, о женщине, за которой ухаживаешь, мужчина не слишком-то волен в интерпретации. Он практически должен представить все так, что занимается любовью с другой женщиной только ради ее денег, связей или просто потехи ради.

— Для потехи! — она тяжело вздохнула. — А вы догадливы! Для них это было до умопомрачения смешно. Точнее, смешна я. Есть о чем посудачить наедине, в ожидании моего прихода, чтобы затем выглядеть чинно и благородно. Меня тошнит, когда я думаю об этом, Коркоран. Какой идиоткой я себя выказала! Казалось, он загипнотизировал меня, чтобы я сошла с ума и утратила над собой власть. И после всего этого услышать… как они смеются! Я готова была покончить с собой.

— Но вместо этого, — сказал я, — направились прямиком в секретный отдел, чтобы дать согласие на задание, от которого до сих пор открещивались. Прельстила идея головокружительного романа, организованного самим американским правительством, и мужа, от которого можно избавиться без хлопот по прошествии определенного срока. К тому же это дало возможность выложить доктору Хэролду Муни, что он вам безразличен, показать — не единственная он птица в клетке.

— Да, — подтвердила она, — все именно так.

— Шеф никак не мог понять, что заставило вас вдруг передумать да согласиться, — заметил я. — Я и сам не мог разобраться до конца. Не похожи вы на человека, который изъявляет готовность на такую работу развлечения ради, гонимый авантюризмом. А сейчас вам лучше исчезнуть отсюда, пока все не продрали глаза.

Я включил свет и посмотрел на нее. Она села и быстро поправила лямку прелестной комбинации — единственное, что оставалось на ней, подарок Муни, как я теперь догадывался, романтическое бельишко, ничего не скажешь, с эдакими цветочками. Наверное, ей доставляло особое удовлетворение сознавать, что она облечена в интимный подарок одного мужчины, а лежит в постели другого. Плечи у нее были угловатые, но сильные, белые и нежные.

— Нечего разглядывать меня! — возмутилась она краснея.

Я ухмыльнулся.

— Вдруг вы снова сделались недотрогой, — сказал я. — Стоп, что вы делаете?

— Закалываю волосы…

— Хотите все испортить, после того как мы столько потрудились, чтобы они выглядели естественно?

Она быстро взглянула на меня. Через секунду улыбнулась:

— Ах, так вот чем мы занимались, а я-то и не знала.

Я возразил: