Человек из тоннеля

Судебно-медицинский эксперт не нашел на теле каких-либо следов насилия. Он констатировал, что смерть наступила примерно сутки назад, то есть вскоре после того, как Липницкий вернулся с работы. Если учесть, что вчера днем Григорий Борисович жаловался на боли в сердце и что в оброненном у дивана пластмассовом цилиндрике недоставало нескольких таблеток, то, казалось, можно было сделать единственный вывод: Липницкий умер естественной смертью. Однако судмедэксперт не спешил подтверждать это предположение и увез тело на вскрытие. Его, как и оперативных работников, насторожили два отнюдь не пустячных факта. Как показали соседи, живущие на первом этаже, Григорий Борисович последнее время тщательно запирал входную дверь на два замка и внутреннюю цепочку. А тут дверь была лишь захлопнута на верхний "английский" замок. Второй, более разительный факт, который бросался в глаза каждому, кто заходил в квартиру, заключался в том, что в кабинете на журнальном столике стояли распечатанная бутылка марочного коньяка, две рюмки, наполненные тем же коньяком, прикрытая и уже неполная коробка с шоколадным набором "Ассорти", ваза с фруктами, пачка сигарет "Мальборо", пепельница.

Вывод напрашивался сам собой: незадолго до того, как Липницкий почувствовал себя плохо, у него был гость. Очевидно, гость явился следом за хозяином, поскольку тот не успел завершить переодевание. Тем не менее Липницкий поспешил с угощением, из чего можно заключить, что он был либо очень рад гостю, либо напуган его появлением. Если допустить, что этим гостем был Михайлов-Нагорный, такая реакция хозяина понятна - он хотел задобрить Нагорного и, надо полагать, не только коньяком. Ну с коньяка было легче начать малоприятный для Григория Борисовича разговор. Вот он и засуетился: стал потчевать Нагорного.

А вот что произошло затем, предстояло установить.

Мандзюк считал, что хозяин и гость мирно побеседовали и о чем-то договорились, но затем Липницкому стало плохо: коньяк - не подходящее лекарство для сердечников, и он оставил недопитую рюмку, лег на диван. Нагорному же не оставалось ничего другого, как уйти. Но это предположение было поколеблено экспертом-криминалистом, тщательно осмотревшим бутылку и рюмки.

- Они не выпили ни грамма, - сказал эксперт. - Бутылка свежераспечатана: вот в пепельнице обрывки фольги, которой было обернуто горлышко. А объем налитого в рюмки коньяка соответствует недостающему до первоначального в бутылке. И конфеты они не трогали: разве что гость унес обертки с собой.

- Значит, Липницкому стало плохо, едва он наполнил рюмки, упорствовал Алексей.

- Или гость отказался от угощения, - возразил Валентин.

Последнее предположение было более вероятным.

В какой-то мере можно было составить мнение и о характере визита Нагорного. Парикмахер Димаров, из первой квартиры, рассказал, что вчера около восемнадцати часов он вышел во двор вытрясти половики и услышал громкие голоса, доносящиеся из квартиры Липницкого: окно кабинета Григория Борисовича было приоткрыто. О чем шел разговор, Димаров не может сказать, поскольку голоса доносились неясно. Он разобрал лишь несколько слов, произнесенных Григорием Борисовичем в сильном волнении. О том, что тот волновался, можно было судить по громкости и тону его голоса. Обычно Григорий Борисович говорит спокойно, с чувством собственного достоинства, а тут чуть ли не кричал. Слова же, которые расслышал Димаров и которые Григорий Борисович повторил несколько раз, можно было понять как возражение собеседнику (что-то вроде "Я уверяю: вы ошибаетесь!"). Потом окно закрыли, и Димаров больше ничего не услышал. Нет, гостя Липницкого он не видел и не может сказать, когда тот ушел. Не видели его и другие соседи.

Зато домохозяйка Костецкая из второй квартиры показала, что в тот же вечер, приблизительно в половине восьмого, наверх к Липницкому поднялась, но, не дозвонившись, ушла девица в комбинезоне стального цвета. Эта девица не впервые посещала Липницкого: она приходила к нему, когда его жена уезжала на курорт, к сестре в Ялту, к брату в Чернигов - супруга Григория Борисовича любит разъезжать. Что же до "стальной" девицы, то зовут ее Нелли, живет она неподалеку - на улице Богдана Хмельницкого. Последнее время ее часто видели с Григорием Борисовичем в машине, которую водит помощник Григория Борисовича (так он его представил соседям) - Жора.

Валентин приказал Глушицкому немедленно задержать Бурыхина, Алексей направился на поиски "стальной" Нелли. Сам же Валентин остался со следователем, экспертами, понятыми в квартире Липницкого, где было совершено по меньшей мере одно преступление - покушение на убийство Михаила Нагорного. Шансы на то, что удастся распутать это, уже намного отступившее во времени преступление, были невелики, но пренебрегать ими не следовало. Не исключалось, что при обыске будут обнаружены свидетельства других темных дел Липницкого, особый интерес к которым проявляли работники городского ОБХСС во главе с подполковником Жмурко.