Человек из Высокого Замка

«Эх, нет здесь Юлианы! — подумал он. — Все устроилось бы моментально: она красива, умеет говорить, а кроме того, она ведь женщина. Она смогла бы продемонстрировать украшения прямо на себе». Закрыв глаза, он попытался представить, как смотрелся бы на ее запястье один из браслетов. Или вон то колье — на ее шейке… Брюнетка с молочно-бледным лицом и серьезным изучающим взглядом… серый облегающий свитер, серебряные украшения, обнаженная кожа, — металл поднимается и опадает в такт дыханию…

Боже! Она и теперь в его воображении. Вот длинные и сильные пальцы осторожно поворачивают каждое изделие — он видит, как Юлиана, запрокинув голову, подносит их к глазам.

Он знал, что более всего ей бы понравились серьги. Особенно те, продолговатой формы, из полированной латуни. Какие бы рекламные фото получились… К тому же они задумали составить каталог, не исключено — когда-нибудь они наладят сбыт и за границей. Да, она выглядела бы великолепно… цвет лица у нее прекрасный, кожа совершенно здоровая, без единой морщинки. Но согласится ли она, и, прежде всего, как разыскать ее? Ему все равно, что она подумает, — в этом ведь не будет ничего, связывающего их с прошлым. Чисто деловые отношения.

Да что там, — он не возражал бы даже, если бы снимки сделал кто-нибудь другой. Можно, например, пригласить фотографа-профессионала. Наверняка, она так же тщеславна, как и раньше. Ей ведь всегда нравились восхищенные взгляды, неважно, чьи, впрочем, как и многим женщинам. Все они хотят находиться в центре внимания. В этом смысле они совсем как дети».

«Юлиана не выносит одиночества, — продолжал он вспоминать. — Я всегда находился рядом, чтобы постоянно делать ей комплименты. Наверняка у нее и теперь есть кто-то, кому приходится восхищаться ею, говорить, как она прекрасна… какие у нее ножки, какой животик…»

— Что с тобой? — спросил Эд, взглянув на него. — Страшно стало?

— Да нет…

— Успокойся, я не буду торчать там, как пень, — сказал Эд. — У меня есть несколько идей. И вот что тебе скажу: ни капельки… не боюсь. И не намерен робеть только потому, что магазин такой фешенебельный и что мне пришлось напялить этот костюм. Признаться, терпеть не могу наряжаться. Как-то паршиво при этом себя чувствуешь. Но это не имеет никакого значения. Все равно я пойду туда и сделаю этого фраера.

«Ну и прекрасно», — подумал Фринк.

— Черт побери, — продолжал Эд, — если тебе удалась затея с «Кольтом» для японского генерала, так неужели я не смогу убедить Чилдана в том, что это и впрямь добротные и оригинальные изделия ручной работы. Тем более, они таковые на самом деле.

— Ручной чеканки, — уточнил Фринк.

— Ну да, изделия ручной чеканки. Так вот, я пойду к нему и не появлюсь обратно, пока не выложу всего до конца. Что-нибудь, да придется ему купить. Если Чилдан не сделает этого, значит, он полный идиот. Я специально интересовался — подобных изделий нет ни у кого. Боже, да стоит мне только вообразить, как он глазеет, но не покупает, — как кровь бросается в голову и хочется рвать и метать. Пусть попробует не купить, я ему морду набью.

— Не забудь только сказать: все это — не дешевая позолота, а настоящая литая медь и латунь.

— Послушай, дай мне попробовать по-своему, — попросил Эд. — У меня есть кое-какие неплохие идейки.

«Кажется, я знаю, что надо сделать, — подумал Фринк. — Отберу пару вещиц, — Эд, разумеется, ничего против иметь не будет, запакую и отправлю Юлиане. Чтобы и она знала, чем я занялся. Ее разыщут, — я пошлю посылку по ее последнему адресу. Интересно, что она подумает, когда откроет коробку? Конечно, посылку придется сопроводить письмом, в котором пояснить: все, что она видит, сделано мною, и что теперь я компаньон в новом деле — по производству художественных изделий. Я смогу разжечь ее воображение, она обязательно захочет увидеть что-нибудь еще, уж она-то заинтересуется… Я напишу ей обо всем: и о камушках, и о золоте, и о том, где все это теперь будет продаваться — о фешенебельных магазинах…»

— По-моему, где-то здесь, — сказал Эд. Они двигались в плотном потоке транспорта в самом центре города, где со всех сторон небо заслоняли дома. — Наверное, лучше остановиться.

— Да нет же, ехать еще кварталов пять, — возразил Фринк.

— У тебя сигаретки с травкой случайно не найдется? — спросил Эд. — Сейчас бы меня это успокоило.

Фринк протянул ему пачку «Тьен-ла», к которым привык еще в бытность своей работы в компании «У-М».

«Я уверен, она живет с каким-нибудь типом, — думал Фринк. — И спит с ним, как собственная жена. Знаю я Юлиану. Иначе она просто не может: мне-то известно, что с ней творится с наступлением темноты. Когда начинает темнеть и холодать, и все сидят по домам в уютных комнатах. Она не создана для одиночества. Да и я тоже», — подытожил он.