Человек из Высокого Замка

— С этим я могу согласиться, — продолжал Джо. — Во время войны Черчилль, пожалуй, единственный стоящий руководитель у англичан. Если бы его уберегли, может, для них все и сложилось бы к лучшему. Говорят, каков вождь, такое и государство. В этом — основной принцип управления. Нацисты называют это «Fuhrerprinzip»[19]. А уж они-то знают, что говорят. Даже этому Абендсену пришлось согласиться… Ясно, что после победоносного завершения войны с Японией Штаты начинают бурно развиваться. Правильно, ведь у них есть отвоеванный у Японии колоссальный азиатский рынок. Но этого мало — им по-прежнему не хватает силы духа. Впрочем, это отнюдь не означает, что у англичан ее в избытке. Везде у власти — плутократии, возглавляемые богачами. Если бы они и вправду победили, то только и думали бы, как побольше заграбастать. И в этом Абендсен ошибается: ни экономических реформ, ни социальных проектов, ни общественных работ мы бы не увидели. Англосаксонская плутократия не допустила бы.

«Он рассуждает как обыкновенный фашист», — подумала Юлиана.

Джо, видимо, по выражению ее лица, догадался, о чем она думает. Он ослабил наблюдение за дорогой и повернулся к ней.

— Послушай, я ведь вовсе не какой-нибудь там интеллектуал, — фашизм не нуждается в умниках. Главное для них — дело. Все рождается в действии. Наше корпоративное государство требует от нас понимания расстановки социальных сил в обществе. Юлиана, поверь мне, все так и есть на самом деле, уж я-то знаю это точно. Эти старые прогнившие империи — Британия, Франция, США — они были лишь последними в неправедном ряду подчиненных власти денег государств. Все они бездуховны, а следовательно, лишены будущего. Нацисты — просто шайка уличных бандитов? Согласен. Что ты на это скажешь? Я прав?

Юлиана невольно улыбнулась.

В попытках поупражняться в ораторском искусстве за рулем проявился его итальянский характер.

— Абендсен преподносит все так, будто и впрямь крайне важно, кто в конце концов победит: Англия или Соединенные Штаты. Как бы не так! Все это набор слов — за всем этим не чувствуется подлинной истории. Ты когда-нибудь читала Дуче? Вот настоящее вдохновение! Великий человек — великие слова. Он объясняет истинную подоплеку каждого события. За что мы в действительности воевали. Сражение нового со старым. Деньги (вот почему нацисты так раздували еврейский вопрос!), деньги против единой воли масс, против того, что немцы называют «Gemeinschaft»[20] — «народная идея».

— Нацистский бандитизм — безусловно, трагедия, — продолжал он воодушевленно, обгоняя медленно ползущий грузовик. — Но ведь для побежденных перемены всегда болезненны. В этом нет ничего нового. Взять, к примеру, все предыдущие революции, такие, как Великая Французская или Английская буржуазная XVII века. Просто в немецком характере слишком много философии и театральности. Эти их съезды… Настоящий фашист не рассуждает. Он действует. Действует так, как я.

Юлиана расхохоталась.

— О Боже, ты говоришь, как заведенный.

— Я преподал тебе фашистскую теорию действия!

Юлиане все это показалось смехотворным, и она не

знала, что ей следует отвечать.

Впрочем, сидящий рядом с ней человек вовсе не считал это таким забавным. Он смерил ее злым взглядом, лицо его покраснело. На лбу снова набухла вена, и его затрясло.

Казалось, какое-то мгновенье — и он ударит ее, его рука уже сорвалась, однако ему все же удалось совладать с собой.

Они ехали дальше; из приемника сквозь помехи прорывались звуки маршей. Безуспешно Юлиана пыталась сосредоточиться на чтении. После долгого молчания Джо проговорил:

— Ты права.

— В чем?

— Это дешевая империя. Шут вместо вождя. Не удивительно, что мы так ничего и не получили после войны.

Она похлопала его по руке.

— Все погружено в какую-то тьму, — сказал Джо. — Нет ничего определенного, истинного. Разве не так?

— Возможно, — механически ответила она, пытаясь продолжить чтение.

— Победит Англия, — сообщил Джо, кивая на книгу. — Я уж, так и быть, сэкономлю тебе время… Америка утрачивает свое влияние и превращается во второстепенную державу. Англия интригует, оказывает непрерывный нажим, Британская Империя разрастается, удерживая при этом инициативу. Теперь ты можешь преспокойно отложить книжку.

— Надеюсь, в Денвере нам удастся развлечься, — сказала Юлиана, закрывая книгу. — Тебе необходимо расслабиться. Мне бы очень хотелось, чтобы ты отдохнул. «В противном случае, — думала она, — ты просто рассыплешься на миллион кусочков, как лопнувшая пружина. Что будет тогда со мной? Как мне тогда возвращаться? И стоит ли вообще оставаться с ним и продолжать делать вид, будто ничего не произошло?..

Нет, я хочу развлечься именно так, как он пообещал. Я больше не желаю, чтобы меня обманывали. Я уже прошла через это».