Человек из Высокого Замка

Ему захотелось расхохотаться. «Вот это да, — думал ой. — Такое ощущение, будто он услышал отличный анекдот. Надо это хорошенько запомнить и как-нибудь рассказать. Вот только кому? В том-то и дело. Эта тема слишком деликатна для забавного рассказа».

В углу кабинета он заметил корзинку для мусора. «Вот самое подходящее место для этого кусочка металла, для этой проникнутой духом «ву» побрякушки, — решил Роберт Чилдан. — А хватило бы мне духу на этот жест? Выбросить вещицу, дабы исчерпать тему прямо на глазах у Пола».

«Я не способен даже на это, — констатировал он, сжимая коробочку. — Более того, не имею права, если хочу и в дальнейшем иметь дело с этим японцем.

Черт бы их побрал, — от их влияния не избавиться; я больше не в состоянии поддаться даже рефлексам. Пол просто смотрит на меня, ему и говорить ничего не нужно. Он уязвил мое самолюбие, и ведь благодаря ему от этого комочка протянулась невидимая нить. Наверное, он слишком много с ними общался. Бежать уже поздно, ему не вернуться в мир белого человека».

— Пол, — начал Чилдан. Он заметил, что голос его охрип, однако в этом шальном порыве было уже не до интонаций, да он и не пытался контролировать себя.

— Да, Роберт, я слушаю.

— Пол… я… чувствую себя униженным.

Комната пошла кругом.

— Отчего же, Роберт? — тон, лишь слегка заинтересованный, подчеркивающий неизменную дистанцию. Выше всякого участия.

— Одну минуту, Пол, — он повертел брошку пальцами, влажными от волнения. — Я… горжусь этим произведением. О штамповке каких-то там дешевых амулетов не может быть и речи. Я не согласен.

И вновь неподдающаяся определению реакция молодого японца: казалось, он весь обратился в слух.

— Но все равно — я благодарен тебе, — прибавил Чилдан.

Пол поклонился.

Чилдан проделал то же в ответ.

— Люди, создавшие это, — замечательные американские художники. Я преклоняюсь перед их талантом. И поэтому считаю, что твое предложение заняться производством ярмарочных амулетов — для нас оскорбительно. Я требую извинений.

Воцарилось молчание, которому, казалось, не будет конца.

Пол внимательно следил за ним. Тонкие губы его дрогнули. Что это? Насмешка?..

— Итак, я настаиваю, — повторил Чилдан. На большее у него уже не хватило сил. Теперь оставалось только ждать.

Но ничего не происходило.

«Ну, прошу тебя. Помоги же…»

— Прости мою дерзость, — произнес, наконец, Пол и протянул руку.

— Извинения принимаются, — пожал руку Чилдан.

Сердце его наполнилось спокойствием. «Ну вот, как-то пережил это, — подумал он. — Пронесло. На этот раз провидение охранило меня. А ведь могло быть иначе. Вряд ли он когда-нибудь еще отважится искушать судьбу подобным образом».

Он ощутил печаль. Подобно краткому озарению. Будто он вынырнул из глубины на поверхность и теперь мог видеть все свободно.

«Жизнь так коротка, — думал он. — Но насколько отличается от нее искусство: оно — вечно, как бесконечная дорога, которую никто еще так и не смог пройти, ни вдоль, ни поперек. И на этой дороге есть теперь и его место…»

Миг озарения прошел, он спрятал коробочку с изделиями фирмы «Эдфрэнк» в карман пиджака.

12

— Господин Тагоми, к вам господин Ятабе, — сообщил Рэмси и отступил в угол комнаты. В кабинет вошел невысокого роста человек.

— Рад с вами познакомиться, — проговорил господин Тагоми, протягивая руку. Бе коснулась маленькая хрупкая старческая ладонь. Он осторожно взял ее, не решаясь пожать, и тотчас отпустил.

«Как бы ненароком не причинить ему боли», — подумал он. Лицо старика производило приятное впечатление выражением строгой сосредоточенности. И ни малейших признаков старческой расслабленности. Оно, казалось, вобрало в себя все древнейшие традиции. Оно как бы воплощало все наилучшее в старшем поколении… внезапно до него дошло: он имеет честь стоять перед самим генералом Тедеки, бывшим начальником Императорского Генштаба.

Господин Тагоми согнулся в низком поклоне.

— О, господин генерал, — проговорил он.

— А где третья сторона? — осведомился Тедеки.

— Этот человек спешит сюда. Я сообщил ему прямо в отель, — потрясенный Тагоми не отваживался даже выпрямиться.

Генерал сел. Рэмси вовремя подал ему стул, впрочем, даже не подозревая, с кем имеет дело. Поэтому проделал это без должной почтительности. Не без робости Тагоми уселся напротив.

— Зря теряем время, — бросил генерал. — Жаль, но ничего не поделаешь.

— О да, — согласился Тагоми.

Прошло несколько долгих минут. Они по-прежнему молчали.

— Прошу прощения, — напомнил о себе скучающий Рэмси. — Если я не нужен, то, с вашего позволения, покину вас.

Тагоми кивнул, и секретарь вышел.

— Чаю, господин генерал? — предложил Тагоми.

— Благодарю, нет.

— Господин генерал, — обратился Тагоми, — признаться, я в растерянности. За этой встречей, мне кажется, стоит нечто ужасное.

Генерал ограничился кивком.

— Господин Бэйнс, которого я встречал и принимал у себя, выдает себя за шведа. Однако более пристальное наблюдение заставляет сделать вывод: в действительности он — высокопоставленный немец. Я говорю об этом, поскольку… — Тагоми осекся.

— Прошу продолжать.